Сон в Нефритовом павильоне

Отдав распоряжения Хун, Ян взял гостя за руку и провел в сад. Багряные клены в лучах утреннего солнца напоминали шелковые занавеси, полураскрывшиеся желтые хризантемы благоухали. Князья поднялись на холм и осмотрели округу: видны окрестности столицы и зеленые горы. Затем сели друг против друга, и началась беседа, перемежавшаяся веселыми шутками и смехом. В это время Те, Бань и Го в сопровождении нескольких служанок направились к терему Застольные Встречи, где их приветствовали Хун, Фея и Лотос. За беседой в тереме последовали пир в саду, игра в «шесть-шесть» и состязание по метанию стрел в кувшин,[384] песни и танцы, игра на свирели.

А разговор князей после нескольких бокалов вина принял серьезный оборот. Слегка захмелевший князь Шэнь говорит:

— Дорогой брат мой Ян! Мудрецы древности любили праздник девятого дня девятой луны, они считали, что в этот день торжествуют животворные силы, которые питают все сущее на земле. Они говаривали: чтобы познать во всей глубине природу и ее законы, нужно накапливать в себе эти силы и учиться пользоваться ими. Изучая славные деяния настоящего и минувшего времени, проникая в тайны побед и поражений, мы должны верой и правдой служить государю, приносить благо народу и умело править страной. Так делали Гао-яо, Хоу-цзи и Се-и, Мне повезло в жизни: только сдал государственные экзамены, как стал зятем императора, обрел богатство и знатность. А было тогда мне шестнадцать лет. Однако законы нашей страны таковы, что, независимо от заслуг, члену императорской семьи достаются только высокие титулы и звания, а приложить свое умение и свои знания он не может. Древние говорили: «Поевший похлебки может любые дела вершить!» Но в нашей стране забыли про похлебку, а шелковые одежды да сладкие яства лишь портят людей, делают их толстыми и ленивыми! Разве это не печально?! Известно, что сунский Ван Цзинь-цзинь был необычайно талантлив и образован, но когда стал зятем императора, отошел от государственных дел и предался бездумным развлечениям. Невежды благосклонно смотрят на забавы высокопоставленных особ, но люди умные их осуждают. Я не обладаю талантами Ван Цзинь-цзиня, но нахожусь в том же положении: государственными делами не занимаюсь, императрица из-за принцессы не отпускает меня в княжество Цинь. Что же мне делать? Я окружен заботами, осыпан милостями, но позволено мне только развлекаться! Вы — совсем другое дело: вами руководят высокие мысли и устремления, на вас возложены большие государственные дела. Вам не до развлечений. Наверно, вы смеетесь надо мной?!

Ян улыбнулся и отвечал:

— Будь я даже мудрецом, никогда не назвал бы я вас легкомысленным человеком. Единственное мое пожелание вам — жить радостями и горестями нашей державы, хотя опыта в этих делах у вас пока что нет. Находясь вблизи государя, вы вполне можете помогать ему советом или добрым словом и стать, таким образом, более полезным, чем многие его советники. Нет, вы напрасно жалуетесь на свою участь!

Князь Шэнь поблагодарил:

— Слова ваши — что золото! Я запомню их! И все же целыми днями я болтаюсь по дворцу в обществе придворных дам, ничего не смыслю в делах — какая же польза от меня? К тому же государь наш мудр, народ благоденствует, в стране царит мир и порядок — кажется, что и делать-то нечего!

Ян вздохнул.

— Вы, брат мой, так мудры, что мне далеко до вас! Я, провинциальный неуч, достиг того, что имею, одною милостью Неба, потому меня угнетают мои чины и звания. Скромные познания и способности свои я не знаю, как приложить к делу, всю жизнь дрожу от страха и ступаю по земле, словно по тонкому льду. Я думаю, что пора подать прошение об отставке, забрать своих стариков и уехать на родину, чтобы вздыхать о солнце, которое уже закатилось, и о луне, которая стала круглой и полной!

Князь Шэнь взял Яна за руку.

— Древние говорили: «Если дорожишь другом, говори ему только правду!» Вот я и хочу сказать вам, что вы себя недооцениваете: вам еще и тридцати нет, а вы уже, как в пословице, «входите министром, выходите полководцем»! Ваши заслуги перед отечеством, ваша слава известны всюду и всем, а вы хотите удалиться на покой! Это не дело!

С трудом справившись с волнением, Ян отвечал так:

— Много лет со мною рядом не было друга, и вот явились вы, снизошли до меня, тупоумного и невежественного! Ваши слова мне словно бальзам, на всю жизнь их запомню!

Вечернее солнце бросило последний луч на верхушки желто-красных кленов, и кончился этот чудесный девятый день девятой луны! Друзья выпили еще по бокалу и распрощались.

С этого дня князь Ян еще полней оценил преданность и открытость князя Шэня, а тот в свой черед еще сильнее полюбил князя Яна за прямоту и скромность, и стали они задушевными друзьями.

А время шло: наступил десятый год правления нового императора. В день зимнего солнцестояния одиннадцатой луны Сын Неба принимал чиновников в Красном дворце. Когда приглашенные начали покидать приемную государя, неожиданно раздались раскаты грома.

— Гром зимой! Не к беде ли это? — воскликнул встревоженный император.