Сон в Нефритовом павильоне

— Говорят, что когда вянет орхидея, то и пион клонится к земле, а когда сосна хорошо растет, то и кедр радуется. И людям надо бы так жить — вместе горевать и радоваться. Я не знакома с вашей Хун, но мне жаль, что такая чистая, благородная душа навек поселилась в реке. Я знаю только, что ее часто вспоминают в зеленых теремах. Хун погибла, но живет в памяти людей и прежде всего в вашей. Я слышала от подруг повесть о вашей любви и давно хотела увидеть вас. Наконец это случилось, и я очень рада, что теперь мне есть кому петь и изливать душу, рада, что у меня появился друг. Когда Конфуций[160] начал учиться игре на цитре у Ши Сяна, то, говорят, в первый день он постигал душу своего учителя, во второй — изучал его манеры и поведение, на третий — изумлялся его внешностью. Я вижу вас сегодня впервые, но ваши манеры, душа и внешность кажутся мне давно знакомыми, — наверно, моя лютня рассказала о вас все. И опять Ян глубоко вздохнул.

— Для меня Хун не была такой, как другие гетеры. Она стала мне подругой. Своими речами и тонкостью чувств вы напоминаете мне ее. Мне и радостно и грустно от нашей встречи.

Принесли вино, потекла беседа. Впервые за время изгнания Ян ощутил хмель в крови и волнение в душе. Тонкий вкус и гибкий ум хозяйки казались ему несравненными. Он все больше подпадал под ее очарование.

— Я знаю теперь, как вы играете на лютне. Ваше умение выше всяческих похвал. Вы обладаете и другими талантами? — спросил юноша.

— Вы еще не слышали музыки моей души, — рассмеялась в ответ гетера. — У меня есть яшмовая флейта, правда, не помню, как она ко мне попала. Она парная — один инструмент у меня, а другой — неизвестно у кого. Некогда император Сюань-юань,[161] услышав песни брачной пары Фениксов, объединил голоса самца и самки в одно целое, создав мелодию из двенадцати звуков для бамбуковой флейты. Но моя флейта поет только женскую партию — как бы половину мелодии. Получается песня величественная и широкая, в ней нет ни следа печали. Я сыграю ее вам, но не здесь, а на горе Лазоревого града при свете луны, если вы придете ко мне еще хотя бы раз.

Пообещав заглянуть непременно, Ян простился с гетерой.

К вечеру следующего дня он направился с мальчиком-слугой к дому Феи. Было еще светло, и просторная долина, где стоял зеленый терем, радовала сердце безыскусной красотой.

Гетера вышла навстречу Яну с улыбкой. Словно Фея из нефритовой беседки, сияя чистотой и легко ступая, она появилась перед юношей.

Ян взял хозяйку терема за руку.

— Вас не случайно прозвали здесь Феей. Да и сама долина, не будь в ней вашего терема, похожа на обитель фей.

— Я очень люблю природу, — ответила гетера, — и выбрала эти места, очарованная красотой горы Лазоревого града. К счастью, дурные люди меня здесь не беспокоят. Но одной все-таки тоскливо. Как хорошо, что появились вы, скрасили мое одиночество и развеяли тоску в сердце! Сегодня я ощущаю себя настоящей феей.

Они прошли в дом и начали пить чай. И вот уже на западе, за горой, скрылось солнце, а с востока на небо поднялась луна. Хозяйка приказала двум своим служанкам принести вина и фруктов, взяла яшмовую флейту и вместе с Яном поднялась на вершину горы. Отправив служанок собирать хворост, она устроила ложе из мха и пригласила Яна присесть.

— Гора Лазоревого града — самая красивая в Цзянчжоу, а полнолуние восьмого месяца — самая прекрасная пора. Вы случайно оказались в этих краях, мы случайно встретились и вот любуемся вместе прекрасной горой и прекрасной луной — разве не судьба нас свела?! Отведайте моего вина. Оно не из лучших, но развеет невеселые думы. Потом я сыграю вам, — сказала Фея.

Когда легкое опьянение наполнило истомой обоих, Фея взяла свою флейту, поднесла ее к губам — и от песни, исполненной страсти, раскатилось эхо по долинам, закачались деревья и травы, взлетели в небо спавшие на вершине горы журавли. Второй раз дотронулась Фея до флейты губами — все вокруг потемнело, грянул гром, содрогнулись долины и горы. От третьего прикосновения взметнулся ураган, взвился песок, занавесив тусклой кисеей луну, и стало слышно, как танцуют в неизвестной дали драконы, как ревут тигр и тигрица. Ян перепугался не на шутку, служанки и мальчик приготовились бежать без оглядки. А Фея, изнемогая от напряжения, так что капельки пота выступили на ее челе, наконец отложила инструмент.

— Мне довелось однажды повстречать небожителей, — сказала она. — Они и научили меня этой мелодии. Ее название «Призыв к победе». Император древности Сюань-юань обучал под нее своих воинов, подбадривал робких, подгонял ленивых. Я сыграла вам только часть этой мелодии, всю целиком я ее не помню.

Яна поразила эта музыка. А гетера протянула ему флейту и говорит:

— Попробуйте извлечь из нее звук, хотя в руках простого смертного она не должна заиграть!

Ян улыбнулся, поднес флейту к губам, и раздался красивый чистый звук. Фея вздохнула: