Сон в Нефритовом павильоне

— Теперь я знаю — вы отмечены Небом, вы не земной житель, вы звездный дух. Я занимаюсь музыкой с детства, не уступлю в умении ни Ши Куану,[162] ни Цзи Чжа,[163] но вы видели, каких трудов стоит мне игра на этой флейте. А вы, впервые взяв инструмент в руки, сразу подчинили его себе. Судя по звуку, вам предстоит стать великим воином. Хотите научиться играть на этой флейте? У вас получится, и вы превзойдете всех!

Она преподала ему искусство игры, и талантливый Ян быстро овладел всеми тонкостями. Гетера не могла сдержать восхищения.

— У вас просто поразительный талант! Глубокой ночью, освещенные яркой луной, держась за руки, Фея и Ян возвратились в зеленый терем. С этого времени Ян бывал у гетеры каждодневно. Дружба их крепла, но Яну уже было мало этого, он возмечтал о любви красавицы гетеры, а та делала вид, что не замечает никаких перемен в Яне.

— Мы знакомы уже много недель, но вы не хотите стать моей возлюбленной. Почему? — посетовал как-то Ян.

Фея рассмеялась.

— Говорят, любовь господина безвкусна, как вода, и только любовь милого — сладкое вино. Я хочу быть всю жизнь возле своего суженого, мужчины для развлечения не привлекают меня. Жениться на мне вы все равно не можете, потому будем-ка лучше добрыми друзьями. Да и разве пристало вам миловаться с безродной гетерой?!

Ян выслушал и оставил свои притязания.

Зайдя однажды к Цзя, Ян узнал, что гетера уехала в местную управу, и был очень огорчен. Томясь скукой, он подумал: «Я видел красоты горы Лазоревого града лишь ночью. Почему бы не осмотреть ее при дневном свете?!» Взяв с собой мальчика-слугу, он стал подниматься к вершине. По пути встречались удивительные цветы и деревья, громоздились скалы причудливых очертаний, журчали прозрачные ручейки. Изрядно утомившись, Ян присел на камень отдохнуть и задремал. И в легком полусне увидел он вдруг бодисатву в шелковом наряде и с посохом в руке. Лик ее напоминал драгоценную яшму, глаза лучились светом. Подойдя к Яну, она сложила на груди руки и молвит:

— Здравствуй, Вэнь-чан! Быстро же ты позабыл Хун-лянь — Красную птицу. Теперь, я вижу, ты увлекся Феей, да-да, Феей шести небес. А меня ты не забыл? Я бодисатва Авалокитешвара из Храма Подлунных Волн в Южном море и по приказу Нефритового владыки доставила тебе сочинение У-цюя. Познакомь с ним людей! Бодисатва ударила посохом по камню и сказала в полный голос:

— Проснись! Я ухожу, мне пора.

Ян открыл глаза. Он сидел все на том же камне, но перед ним лежала книга. Вернувшись домой, Ян открыл ее. В самом деле, это были наставления У-цюя по астрологии, военному искусству и магии. К ночи он запомнил все и только собрался лечь спать, как услышал приближающиеся шаги, — это Фея со своими служанками шла в павильон любоваться луной. Ян выглянул в окно: не божественная ли Чан-э шествует к Дворцу Простора и Стужи, не Ткачиха ли разыскивает возле Серебряной Реки своего Волопаса?! Все перепуталось в голове Яна, все мысли перемешались: он перестал понимать, где люди, а где небожители. Но тут Фея вошла к Яну и, видя его растерянность, топнула ногой, желая вернуть его на землю.

— Немного выпадает в жизни прекрасных мгновений — нельзя спать в такую ночь! — весело сказала она. — Смотрите, луна стоит над рекой и зовет нас. Пойдемте-ка в павильон полюбуемся ею, а потом — ко мне в терем!

Ян велел мальчику-слуге присматривать за домом и отправился с Феей на берег. Будто снег, серебрится белый песок, высоко в чистом осеннем небе висит луна, взмывают ввысь испуганные людьми чайки. Красавица гетера идет по искоркам песка у самой воды, рука в руке с Яном, оборачивается к нему и говорит:

— В Цзяннани любят песню о прогулках весенними днями по лугам. Но у нас здесь ночь и луна, и я спою вам другую песню.

Она взмахнула рукавами, вспугнув чаек, и чистым голосом запела:

Белая чайка! Умчать не спеши —
Останься, коль нет обид!
Белая с черного неба луна
Прибрежный песок светлит.
Где черное, белое, сон и явь —
Кто скажет, кто вразумит?

Ян продолжил песню:

Белая чайка, останься со мной,
Не дай вековать в тоске!
Ужели одной приятней смотреть
Лунную тропку в песке?
Изгнанник, я, как и ты, пришел
Красотой любоваться к реке!

Они поднялись в павильон. Только скрип якорных канатов там, где виднелись огоньки рыбацких лодок, нарушал тишину ночи. Опершись о перила, Ян проговорил:

— Река течет на восток, свет луны струится на запад, — как будто жизнь и смерть встречаются в этом павильоне. Сколько людей с древности и до наших дней, поднявшись сюда, видели то же, что мы с вами! И все они без следа исчезли! Одни бабочки в безлюдных горах да кукушка в бамбуковой роще не ведают ни прошлого, ни настоящего, ни жизни, ни смерти. Жалок удел людей!