Сон в пламени

– А что стало с моей мамой? Он снова рассмеялся.

– В точности то, что я и предполагал. По дороге я уже раза три слышал историю, как добрая королева спасла своего единственного ребенка от злого карлика Румпельштильцхена, отгадав его имя… Пошли, пора отправляться.

2

Сон продолжался, должно быть, не дольше двадцати минут. Я, удивляясь спросонок, посмотрел на часы у кровати. Марис не было: она решила остаться у себя и поработать над подарком к моему дню рождения.

Мне хотелось обсудить с ней увиденное. Прежде чем позвонить, я решил немного подождать и дать голове проясниться. К счастью, Марис не возражала против поздних звонков – в отличие от меня: у меня всегда возникает уверенность, что они несут какую-то дурную весть.

Что за сон! Я до сих пор ощущал запах сырого соснового леса и видел, как на красных яблоках золотится солнце. На моем «отце» были старые остроносые кожаные сапоги. У него была борода, но коротко подстриженная, цвета темной древесной коры. Он был красив, лет тридцати. Единственным, что отличало его от других, был рост. Он был карлик. Отец ходил как-то важно, вразвалку, что казалось смешно и нелепо. Судя по походке маленьких людей, можно подумать, что мир для них – судно в бурном море, и единственный способ сохранить равновесие – ходить, раскачиваясь как маятник.

Закрыв глаза, я попытался вспомнить еще что-нибудь из сна, но тщетно. Все ускользнуло в темноту несколько минут назад.

На руке у меня спал Орландо. Внезапно он поднял голову и огляделся – неизменный знак, что сейчас зазвонит телефон. Я даже начал заранее вставать, так как вполне доверял его чутью, и, когда раздался звонок, был уже на ногах.

– Алло?

– Наконец-то тебе это приснилось. Теперь мы можем начать.

– Простите? Кто это?

– Как меня звали в твоем сне?

– Кто это?!

– Ладно, давай постепенно. Какое было у меня имя, когда мы в тот раз прибыли в Вену? Не настоящее, а которое я принял. Давай же, Вальтер, вот тебе еще подсказка. В России я был Мельхиор, верно? В последний раз меня звали Каспар, так что же осталось? Как меня звали, когда мы впервые пришли в Вену? Но не Румпельштильцхен!

Он рассмеялся, и я слишком хорошо узнал этот смех.

– Где вы?

– В Вене! – Он снова рассмеялся. – Слежу за тобой и твоей новой подружкой. Ты все такой же похотливый мальчишка, верно? Ну, сколько тебе говорить! Каждый раз ты попадаешь в беду, но упрямо берешься за старое. Ну что мне с тобой делать? Магия и мирская жизнь несовместимы! Слушай своего отца. Хочешь владеть магической силой? Пожалуйста, но нельзя владеть ею и трахать девчонок. Это не дозволяется… Посмотри, до чего эта мешанина довела твоих друзей. Ник Сильвиан и Венаск мертвы. Другие приятели в Калифорнии только что потеряли все при землетрясении… Ты даже мертвых тревожишь! Как тебе понравился тот бедняга в раскрывшемся гробу, когда ты летел назад?.. Венаск тебе не говорил, но сам-то ты знаешь, почему его хватил удар? Все из-за тебя. Помнишь тот последний сон в мотеле? Он вылетел у тебя из головы и сжег его мозг! Помнишь, врачиха спрашивала, не трогал ли он оголенные провода или источник тока? Это ты, Вальтер, – ты сам и есть оголенный провод… Сколько жизней ты собираешься прожить, прежде чем поймешь, что нельзя то и другое валить в одну кучу? Раз уж свернул на мой путь, назад дороги нет. Ты мог быть океаном, но теперь у тебя не хватит слюны наполнить рот… Как хорошо было в России! Я думал, останься мы там, ты бы что-то понял – увидел бы, что быть со мной лучше, чем с любой женщиной. Но нет, тебе обязательно нужно их щупать, да? Хуже того, тебе нужно их щупать, а потом еще и влюбляться… Вот ведь упрямец. Что – да, то – да. В одной жизни я свел тебя с ума, в другой выбросил из окна, а ты так ничему и не научился… И вот я тебя возвращаю и возвращаю… Но ты появляешься и совершаешь все те же ошибки!

– Какая магия? Нет у меня никакой магии.

– Верно, она быстро уходит. Но это ты сам виноват. И все же на кладбище ты смог поговорить со старухами на нашем языке. Потом увидел падающую женщину на эскалаторе, прежде чем она упала. Ха, да ты даже вызвал морского змея!.. Вся та магия, что я тебе дал, велика для обычного мальчишки, но я верил в тебя, Вальтер! Я хотел дать тебе все, чего никогда не получила бы твоя мать… Есть одна вещь, о которой я тебе не говорил. Может быть, и пора… Знаешь, почему я забрал тебя у нее? Я любил тебя, тут нет вопросов, и всегда тебя любил. Годы, проведенные вместе с тобой, были самыми счастливыми в моей жизни. Я признаю это. Мой собственный мальчик.

Он заплакал, долгими хриплыми рыданиями, прерывая их всхлипами, чтобы набрать воздуха. Я ждал. Я так крепко прижимал трубку к уху, что мне свело руку. Я переложил ее в другую.