Сон в руку

Однако забыть друг друга не смогли. Хотя у обоих за плечами был опыт неудачного торопливого, почти юношеского брака, в конце февраля Рената и Игорь поженились. А когда на деревьях лопнули почки, и на свет показались первые несмелые клейкие листики, Игорь уехал воевать. И для Ренаты потянулись бесконечно долгие дни, полные неизвестности и беспокойства. Сердце Ренаты переполняла нерастраченная любовь, тугой спиралью скрученная со смутной тревогой и страхом утраты.

Не уберегла Игоря любовь Ренаты. Вытаскивая из-под обстрела раненого в ногу товарища, он подорвался на мине. Истекающему кровью на жухлой от позднелетнего солнца траве, сквозь смеженные веки ему грезились глаза любимой женщины, и Игорь чувствовал, как неведомая властная сила увлекает его душу туда, в эту бездонную синеву.

* * *

Время отказывалось лечить боль от потери любимого человека. Всё, что Рената могла делать, это нанизывать на нить своих воспоминаний счастливые моменты из прошлой жизни. Причём счастливыми ей теперь казались абсолютно любые минуты, часы и дни, проведённые с Игорем, даже редкие моменты размолвок и обид. Помимо этой боли, глубокой занозой в сердце Ренаты засело сожаление о том, что они с Игорем в своё время отложили вопрос о рождении ребёнка на «лучшие времена». И теперь это сожаление грызло Ренату изнутри, откусывая от её души кусочек за кусочком. Ей казалось, что нерождённый ребёнок, прямое следствие их взаимной любви, принёс бы смысл в её существование.

* * *

Ренате снова приснился Игорь. Но в эту ночь его голос звучал как будто по-другому. Нет, смысл его слов был Ренате понятен, но у неё складывалось странное впечатление, что произносятся они на каком-то неизвестном ей языке. Выглядел Игорь тоже непривычно. Волосы его сильно отросли. Всегдашний светлый «ёжик» уступил место длинным чуть волнистым прядям, спадающим на плечи и даже на лопатки. Одежда на Игоре казалась позаимствованной из музея или из загашников реконструкторов-заклёпочников. Однако эту одежду Ренате как следует рассмотреть не удалось. Мужчина увидел Ренату, улыбнулся, и очень скоро эта одежда оказалась сброшенной прямо на пол.

По лицу ночного пришельца было видно, что в его голове роится великое множество вопросов, на которые он пытается найти ответ. Однако, отбросив всякие сомнения, Игорь(?) откинул пуховое одеяло, и вскоре Рената почувствовала поток тепла, которое ощущалось как знакомое. И она так соскучилась по этому теплу, что невольно потянулась к его источнику. А когда сильные руки обхватили Ренату и прижали её к крепкому мускулистому телу, она прильнула к этому новому Игорю, не мучаясь какими-либо сомнениями. Причуды сна неисповедимы.

Однако это был самый замечательный сон, который когда-либо снился Ренате. Она почти поверила, что всё — по-настоящему и происходит наяву. Пусть этот Игорь не совсем похож на того, реального, но его нежность затопила сознание Ренаты до самых краешков. Его губы — мягкие и тёплые. Его загрубевшие в боях руки — ласковые и жадные одновременно. Его желание — горячее, сильное и крепкое.

— Значит, ты жив?

— Значит, да. — Однако следующие слова мужчины утонули в долгом жарком поцелуе, и Рената их не расслышала. — Если ты — не валькирия.

В едином чувственном порыве их дыхание и движения слились воедино, и, наконец, тела и души обоих, казалось, сгорели дотла в той самой испепеляющей вспышке…

* * *

Наступившее воскресное серое утро каплями дождя и снежной крупы стучало в окно. Рената открыла глаза и приподнялась на локте. Её тело отозвалось давно забытой сладкой усталостью, а мысли путались и разбегались — это был сон? Железная логика говорила, что да. Изрядно смятая кровать спорила с этим.

Рената встала, накинула висевший на спинке старенького продавленного кресла махровый халат с подсолнухами и вышла из спальни, чтобы совершить утренний туалет и сварить чашку кофе. Её взгляд зацепился за фарфоровое блюдце с массивной свечой, некогда имевшей форму шара, а сейчас превратившейся в полушарие с глубоким кратером, из жерла которого торчала обугленная нить фитиля. Нет, не свеча привлекла её внимание. На краю стола лежала книга в шершавом кожаном переплёте, потёртом на углах от долгого использования. Закрытая. А Рената вроде бы её не закрывала, она помнила только, как взяла книгу с полки, положила на стол, открыла примерно на середине, зачем-то провела пальцем по верхней строке, при этом пробормотав какой-то магический, по мнению скандинавских язычников, кусок текста. Значит, она всё-таки закрыла книгу, просто запамятовала. Да и неважно это…

* * *

…Щит Ингвара давно раскололся, и стрела, пущенная лохматым лучником в тусклой одежде, через мгновение оборвала жизнь одного из самых славных воинов в дружине конунга. Но за это мгновение Ингвар, не пропуская ни одной ступени, взошёл к вершине самого сильного чувства в своей жизни…

* * *