Сон в руку

— Значит, он не собирался бросать или убивать свою супругу. Значит, это сделал кто-то другой. Догадываетесь — кто?

Ример резко обернулся:

— То есть вместо дяди вы предлагаете мне посадить тетю?

— Да не предлагаю я никого сажать! — Даша была поражена его логикой. — Просто должна восторжествовать справедливость. Вы разве так не думаете?

Послышалось недовольное хрюканье.

— Да мне-то какое дело! Я ведь с этого все равно ничего не буду иметь.

Дашу покоробил столь откровенный цинизм:

— Разве дело только в деньгах? Нельзя позволить осудить невиновного. Нельзя позволить убийце избежать наказания.

— Но почему это обязательно должны быть мои дядя или тетя?

— Потому что убийца знал, где находился тайник жертвы.

— И что?

— А то, что о тайнике знали только двое: мужчина и женщина. Лично я делаю ставку на слабый пол.

— Согласен. — Хозяин поднял обе руки вверх. — По части разборок вы всех солнцевских умоете.

Его манера выражать свои мысли оставляла желать лучшего, но Даша решила не обращать на это внимания:

— К сожалению, следователи могут рассудить иначе. Пока пана Чижика не обвинили в убийстве по одной-единственной причине: в тот день его не было в Праге. Несколько человек готовы подтвердить, что он находился за двести километров оттуда. Но его могут признать организатором преступления. Вы понимаете?

— Ну, в общем, да… Вот, я нашел кассету.

Даша устроилась поудобнее и приготовилась устанавливать истину. Ей достаточно будет только взглянуть, чтобы без всяких слов понять, с какой именно целью встречались Чижик и женщина-детектив.

Ример присел рядом, вооружившись пультом.

— Нужная вам запись в самом конце. Вы только ее хотите посмотреть или всю пленку целиком?

Даша хотела ответить, что достаточно будет просмотреть лишь конец, но поняла, что этим обидит хозяина.

— Ну почему же, с удовольствием посмотрю все, что вы снимали. У вас так много пленок, вы, наверное, профессионал?

Ример зарделся:

— Ну, профессионал — громко сказано… Мне просто очень нравится снимать памятники архитектуры. В неожиданных ракурсах. У меня архив кассет на триста, думаю чего-нибудь замутить с ними… — Зажужжала перемотка. — А чего — жена у меня баба крутая, куда-нибудь да пристроит. Николай Фарид-Мулюков! — Он засмеялся. — Круто?

— Фарид Сейфуль-Мулюков, — автоматически уточнила Даша. — А вы кто по профессии? — Даша ожидала, что хозяин назовет какую-нибудь творческую профессию и разговор станет совсем дружеским, ведь сама она по образованию искусствовед.

— Да нет у меня никакой профессии. — Ример, казалось, даже оскорбился. — Просто я талантлив.

Гостья не осмелилась возражать.

Замелькали знакомые силуэты крепостей и замков Южной Чехии, хозяин принялся комментировать съемку. Собрав всю волю в кулак, Даша терпеливо выслушивала истории, которые знала наизусть.

— Я никогда не говорю в кадр, — пояснил кинооператор-любитель, — чтобы потом можно было отдельно озвучить. Звук вообще отключаю. А то, знаете, такие дурацкие комментарии: «Вот стоим мы на горе Афон и дружно дуем в микрофон».

— Очень интересно, — вежливо заметила Даша. — Как приятно посмотреть на знакомые тебе места. Хоть и видишь их в сто первый раз, все равно бальзам на душу…

Ример понял намек и закусил ус.

— Хорошо, сейчас я перемотаю в конец… — сухо произнес он.

— Вы меня неправильно поняли! — попыталась оправдаться гостья.

Она испугалась, что обидела хозяина. Хотя ей и в правду до чертиков не хотелось терять время на пустые разговоры. К тому же была опасность, что «домашний кинотеатр» превратится в нечто большее. Жена в отъезде, дома одному скучно. А как только он сообразит, что с помощью этой кассеты можно немного и пошантажировать, то бог знает чем все может закончиться.

Ример сделал постное лицо:

— Да нет, я все понимаю. Вы это уже много раз видели и здесь совсем по другому делу…

— Стоп!!!!!! — вдруг заорала Даша, выбросив руку вперед.

Послышался грохот. Ример выронил пульт, тот упал на пепельницу, стоявшую на краю стола, и окурки вместе с пеплом высыпались на светлый ковер. Неизвестно, чего Даша испугалась больше — собственного крика или реакции хозяина. Тот сидел, словно над его головой промчалась колесница Фаэтона. Ни слова не говоря, Ример наклонился, собрал окурки и вышел из комнаты. Через минуту он вернулся, держа новую сигарету, руки его слегка подрагивали.

— Если вас так раздражают мои съемки, могли бы сразу сказать. Не надо орать. Потом соседи расскажут жене, что я здесь посторонних баб насилую.

Даша встала. Прижав руки к груди, она принялась объяснять, у нее даже слезы выступили на глазах:

— Бога ради простите! У меня это вырвалось непроизвольно. Понимаете, произошло невероятное совпадение, буквально два часа назад один клиент попросил присмотреть для него в Чехии дом. Теперь представьте мое потрясение, когда на вашей кассете я вижу именно этот дом. Я крикнула «стоп» не потому, что не хотела больше видеть вашу пленку, а совсем наоборот. Я хочу рассмотреть получше, сравнить с имеющимся у меня снимком.

Ример понемногу приходил в себя. Он остановил пленку и перемотал назад.

— Какой именно? Этот?