Сон в руку

- Что, опять кого-то убили? Ну, Дарья Николаевна, на этот раз вы бьете все рекорды. Боюсь, вас все-таки арестуют. Кого на этот раз?

- Лошадь. - Даша соскочила с коня и обессиленно присела на чурбачок.

- Лошадь? В каком смысле? - Не дождавшись ответа, подполковник сам обратился к ковбою: - Что здесь произошло?

Молодой человек принялся старательно разъяснять:

- Ваши друзья, вернее, тот пан, ну, который лягнул лошадь, он поехал к лесу, а потом решил искупаться. - Ковбой задумался. - А там ведь не пруд, болото... Кто ж в болоте купается?

- Господи, - Даша осенила себя крестом. - Катька, это... хана Виктору Семеновичу. Утонул он. В болоте. Судя по всему, вместе с лошадью.

Даша ожидала от кузины какой угодно реакции, но только не той, которая последовала. Катя засмеялась. Тоненько-тоненько. А потом вдруг громко икнула и снова начала смеяться. Так она то смеялась, то икала до тех пор, пока Полетаев не ударил ее по щеке. Катя моментально перестала икать и расплакалась.

Даша стянула с головы каскетку и прижала ее к груди.

- А тело того пана... его уже не удастся достать? - тихо спросила она. Ковбой удивился:

- Откуда?

- Из трясины...

- Езус Мария! - юноша даже испугался. - Что вы такое говорите! Он жив. Если бы пан утонул, мы бы понесли такие убытки... Кто бы тогда нам за лошадь заплатил?

Даша с Полетаевым переглянулись. И тут уже она покатилась со смеху.

Катя, решив, что у сестры тоже началась истерика, с силой шлепнула ее по щеке. Даша, разумеется, перестала смеяться и немедленно заверещала:

- Ты что, обалдела? Что я тебе сделала?

- Я хотела тебя успокоить...

- Иди лучше успокаивай своего свекра - он теперь будет оплачивать убытки.

- Так он жив? - удивилась Катя. Надо заметить, что особой радости в ее голосе не прозвучало.

Полетаев подтвердил:

- К великому несчастью, Виктор Семенович жив. Разумеется, к его великому несчастью.

- А кто же тогда умер?

- Из людей, слава богу, никто. Засосало лошадь. Теперь ваш свекор будет за нее расплачиваться.

Катя несколько секунд переваривала сказанное, а потом, присев рядом с сестрой, расхохоталась. Вскоре обе женщины просто заливались смехом.

- Ой, я... не могу... - веселилась Катя, - представляю, какое у Виктора Семеновича будет лицо, когда ему принесут счет...

Даша вытирала слезы:

- Спорим, им не удастся получить ни копейки. А то еще и самим заплатить придется!

2

Даша оказалась не слишком далека от истины, предположив, что Виктор Семенович постарается уйти от ответственности. Когда женщины осторожно приоткрыли дверь и заглянули к нему в номер, заслуженный турист лежал на кровати, а рядом восседал его сын и какой-то субъект.

- ...Так вы утверждать, что кунь был бешеный? - вопрошал незнакомец и что-то быстро чиркал в блокноте.

- Совершенно бешеный! Просто дальше некуда. Да у него пена с губ капала, спросите кого хотите! Я вот что думаю, - Виктор Семенович понизил голос, - они, хозяева то есть, прекрасно знали о его болезни, но решили найти козла отпущения...

- Вы утверждать, что они хотели менять кунь на козел? - субъект перестал писать и вопросительно посмотрел на лежащего.

- Да нет! Это... это просто оборот такой. Не придавайте значения... Я хотел сказать, что кунь был совсем плохой, дохлый, понимаете? Ферштеен? А я, - он постучал себя костлявым пальцем в грудь, - должен был за куня платить. Как будто он живой, здоровый. - Виктор Семенович приподнял обе руки и согнул их в локте, делая вид, что играет мускулами. - Здоровый. Ферштеен? Я не хотеть платить за мертвый кунь, я хотеть, чтобы мне платить за мой травма. Физический и моральный. You must ферштеен me. Understand? [Вы должны меня понять. Понимаете? (англ.)]

Даша тихо прикрыла дверь.

- Тяжелый случай. Хотя... - Она почесала рыжий затылок. - Немного удачи, и вы уедете отсюда богатыми людьми. Ладно, надо узнать, что с остальными. Кто там еще хочет полцарства за куня...

3

Прохазку они нашли быстро. Пан Ярослав готовился отобедать. Причем "готовился" - слабо сказано. В предвкушении жарящегося на открытом огне гуся размером с поросенка толстяк намазывал огромные ломти хлеба топленым салом с кусочками репчатого лука, черпая это чудо гастрономии из стоящего перед ним пузатого глиняного бочонка.

- Разминаетесь? - Даша присела рядом. - Ну и вонища... Фу!..

- Что вы понимаете в еде? Это лучшая закуска в мире, - сказал Прохазка, не обратив никакого внимания на грубость подчиненной.

- Если печень выдержит. Послушайте, вы в курсе, что случилось со старым паном?

Бородач кивнул:

- Как же, как же... Такое несчастье!

Отщипнув хлебную корку, Даша сунула ее в рот.

- Нашли кого жалеть! Сам виноват...

Прохазка так удивился, что даже перестал жевать.

- А что же он мог сделать? Конь - животное подневольное. Откуда ему знать, что всадник того... - Он покрутил ножом у виска.

Даша рассмеялась:

- Так вы лошадь пожалели!

- А кого еще? Ведь не этого старого сумасшедшего... Это ж надо полезть на болота! Ездить не умеет, только животное мучает...