Сон великого хана. Последние дни Перми Великой (сборник)

– Да ведь укрытий-то и там довольно было! Только знай из-за срубов стрелы пускай да отпихивай москвитян рогатинами, ежели уж слишком близко подойдут они… А ваши – куды тебе! Сейчас же сушняк запаливать начали да удирать от врага без оглядочки… Просто глядеть было стыдно на ваших воителей! А туды же, бахвалились раньше, что положат головы за князей своих да за страну родную!..

– Горе, горе одно, Василь Киприянович! – вздохнул Микал, покраснев от негодующих слов новгородца. – Не думал я… не ждал такого страму… Просто хоть топись со стыда, таково тяжело теперь сердцу моему!.. А ты, кажись, поранен изрядно, а?

– Рука моя порублена правая, шибко порублена. Не могу я мечом владеть. И грудь в двух местах проколота… копьем, что ли… Не помощник я вам теперича, князья именитые. Хочу я от вас уйти подобру-поздорову. Соизвольте лишь лодки мне дать с товарищами моими, кои в живых еще остались. И они тож порублены порядочно, не могут вам службу служить. Уплывем мы на Волгу на матушку из места сего, полечимся от ран на воздухе вольном. А вам мы желаем всякого счастия, паче же всего победы над лютыми ворогами… Только по совести говорю я вам, князья любезные, плохи ваши дела, ой как плохи! Не управиться вам будет с москвитянами… Попомните слово мое…

– А может, удержимся еще в Изкаре? – перебил Мате, с гордостью поглядев на свои городские укрепления. – У меня ведь все приготовлено к встрече врага… Камней да бревен хватит, чтобы москвитян давить…

– Что ж, дай вам Бог! – ответил Арбузьев слабым голосом, чувствуя, что все более и более изнемогает от ран. – А нам вы лодки дайте… до Колвы проводите… Простите, что мало вам послужили… У меня уж в глазах темнеет… Эх, до чего дошло!

И он потерял сознание.

Микал приказал ближайшим десятникам проводить израненных новгородцев до Колвы, дать им лодки, положить туда необходимое количество припасов и отправить вниз по течению, о чем и просил Арбузьев. О дальнейшем добрые молодцы должны были позаботиться сами.

– Жаль мне Арбузьева, ах как жаль! – сказал Микал, провожая глазами группу удалых повольников, плетущихся за своим предводителем, которого несли на руках четверо дюжих пермяков. – Крепко за нас он стоял… за нас и пострадал, бедняга!..

– Теперь мы одни остались, князь Микал. Отслужили свою службу люди новгородские… Ну, да бояться нам нечего в Изкаре! – тряхнул головой Мате, считавший свой городок неприступной твердыней. – Москвитяне не сразу нас достанут отсюда!.. Пусть только сунутся они… мы им покажем себя! Посмотрим, как они кверху полезут! У нас ведь камней да бревен хватит, чтобы их давить!..

– Хватит-то хватит, вестимо… но все-таки… – начал было покчинский князь, но, не договорив, махнул рукой и направился к городским воротам, где замечалось какое-то движение.

Мате последовал за ним.

Изкар действительно в те времена – даже помимо мнения князя Мате – считался хорошею крепостью, обладавшей всеми средствами для обороны. Гора была крутая и высокая, усыпанная крупными камнями сверху донизу, от которых городок и получил свое название (изкар – каменный городок). Склоны горы были тщательно чищены от всякой поросли, могущей служить прикрытием наступающему врагу, которым могли быть и вогулы, и остяки, и татары сибирские, не говоря уже о московских завоевателях, грозивших теперь осадой или приступом. Подступы к городку, таким образом, обстреливались со всех валов и башенок крепости, имевшей еще такое важное орудие для борьбы, как бревна и камни, собранные в громадном количестве.

«Пожалуй, на каждого москвитянина по камню хватило бы, – подумал Мате, проходя мимо гор этого своеобразного ратного снаряда, радовавшего его взоры, – только бы головы свои они подставили…»

Но москвитяне своих голов не подставляли, а, напротив, осторожно обходили всю гору, заставляя бежать перед собой последние партии пермян, остававшиеся вне городка. На приступ они сразу не шли, а сначала знакомились с местностью, выглядывая, нет ли какой лазейки, удобной для проникновения в Изкар. В воздухе реяли стрелы, пускаемые с обеих сторон, но никому не причинявшие вреда по причине дальнего расстояния…

Подойдя к городским воротам, Микал и Мате увидели, что как раз напротив них, далеко внизу, у подошвы горы, появилась большая толпа неприятеля и копошилась над сооружением какого-то сруба из легких жердей, заготовленных ранее изкарцами для домашних надобностей. Основанием сруба служили три толстых бревна, поставленные на круглые обрубки дерева, могущие свободно катиться по земле… Работа положительно кипела под руками москвитян, пользовавшихся готовым материалом для устройства своего загадочного сруба, выраставшего с каждой минутой. Осажденные терялись в догадках, не понимая, какую цель преследуют враги, воздвигавшие нечто вроде прикрытия от стрел и камней, грозивших посыпаться на них сверху.

– Для чего они сруб строят, а? – недоумевал Мате, поглядывая то на Микала, то на Бурмата, то на других воевод, удивлявшихся не меньше его. – Неужто боятся они стрел наших, а? Как вы думаете?