Сон великого хана. Последние дни Перми Великой (сборник)

– Да, что-то такое… – неопределенно промычал Микал. – Видать, что неспроста они стараются…

– Неспроста, ой неспроста суетятся они тут! – поддержал Микала Бурмат, не спускавший глаз с таинственного сооружения неприятеля. – Как бы не вышло чего… Москвитяне ведь хитры на выдумки…

– Пусть только полезут они сюда! У нас ведь камней да бревен хватит, чтоб их давить!.. – воскликнул Мате, считавший камни и бревна главным оружием, которым он думал победить москвитян. – Пусть только полезут они!..

Но торжествующий голос Мате сразу осекся, когда он понял наконец замысел лукавого неприятеля… Все стояли потрясенные и растерянные, чувствуя, как у них поджилки затряслись со страху… Микал только и мог пробормотать: «А, вот оно что… выдумка какая!..» – и бессмысленным взором глядел вниз, где творилось что-то странное, непостижимое, удивительное.

Москвитяне перестали стучать топорами вокруг сруба, по-видимому окончив его. Послышался дружный крик тысячи голосов – и вдруг сруб этот дрогнул, качнулся и медленно пополз вперед, на гору, катясь по круглым обрубкам, подкладываемым под него по мере движения…

– Сюда, сюда! – закричал Микал, уяснив себе намерение москвитян подойти к самым валам, заслоняясь от стрел, бревен и камней своим движущимся прикрытием. – Здесь враг полезет! Здесь отбивать его придется!.. Сюда, братцы, сюда! Выбирай камни покрупнее, выкатывай бревна потолще… Авось не стерпит сруб ихний, разобьется от бревен да камней… Скорей, скорей!

– Москва идет! Москва идет! – пронесся крик по городку, и все бежали к городским воротам, где уже шумела толпа ратников, ворочая громадные камни, заготовленные для встречи недругов.

– Спускай, спускай! – скомандовали воеводы и покатили с вала первый камень, отличавшийся гигантскими размерами.

Камень сначала покатился быстро, но потом угодил на мягкую площадку и вонзился острым краем в землю, где и застрял навсегда.

– Еще спускай! Еще, еще! – галдели кругом и принялись скатывать камни целыми десятками, но москвитяне были еще далеко от валов, и камни либо не достигали до них, либо откатывались в сторону, вызывая этим целые потоки отборнейшей ругани со стороны пермян.

А сруб продолжал двигаться вперед и вперед, повинуясь могучей силе московских ратников, подталкивающих его сзади. Из-за прикрытия никого не было видно, только изредка мелькали юркие фигуры людей, подкладывающих под сруб обрубки дерева, служившие катками для всего сооружения. Выдумка была простая и полезная, давая нападающим возможность подобраться под самую крепость, не потеряв ни одного человека. А сознание своей безопасности под носом у врага доставляло москвитянам громадное удовольствие и заставляло их заранее торжествовать победу.

Вдруг все толпившиеся на валах увидели далеко внизу какого-то маленького, приземистого человечка, быстро бегущего на гору. За ним гналось четверо москвитян, как это тотчас же определил Бурмат, отличавшийся замечательною дальнозоркостью. Человек этот махал руками, спотыкался, падал, но через мгновение вскакивал снова и продолжал бежать еще быстрее, не позволяя нагнать себя преследователям. Последние, наконец, начали отставать, не осмеливаясь приближаться к укреплениям Изкара, где их могли засыпать стрелами и камнями. Среди защитников городка раздались радостные возгласы:

– Ушел, ушел! Не поддался недругам проклятым!.. Где ж им пермянина догнать!..

Но москвитяне не захотели отпустить врага безнаказанным и, став на одно колено, точно по команде, натянули свои тугие луки, прицелились и пустили по стреле в беглеца, который в ту же минуту сунулся лицом в землю, точно ему сзади хорошего тумака дали.

– Убили, убили! – зашумели на валах. – Эх, отплатить бы им надо за это, тоже стрелами попотчевать, что ли!.. Эй, выходи вперед, кто лучше стреляет… Прямо им в спины целься!.. Скорей, скорей! Вишь, побежали они…

– Вот вам на сдачу, собаки московские! Вот вам, вот вам!.. – закричали ожесточенные стрелки, пуская сотню стрел в москвитян, побежавших обратно под гору, но за дальностью расстояния все усердие пермян пропало даром: враги благополучно скрылись под защиту движущегося прикрытия, оставив в дураках своих недругов.

А подстреленный москвитянами беглец, едва преследующие его люди скрылись из виду, проворно поднялся с земли и, заметно прихрамывая на правую ногу, добежал до валов, где его встретили с поощрительными возгласами, радуясь, что он не убит, а только притворялся мертвым.

– К князю Микалу! К князю Микалу! – кричал он, поднимаясь на откос вала при помощи легонькой деревянной лестницы, спущенной ему сверху. – На Покче беда большая… Москвитяне к Покче подходят, к утру уж будут под Покчей… А вчера они Урос разорили, не осталось кусочка от Уроса…

– Что ты говоришь? Что ты кричишь? – бросился к нему Микал, потрясенный услышанными словами. – Какие москвитяне Урос разорили? Какие москвитяне на Покчу идут? Да что ты толкуешь, брат Варыш?..

Варыш – это был житель Покчи, хорошо известный Микалу, – торопливо перебил князя, сказав:

– Отсюда ж москвитяне пришли, от Низьвы-реки они нагрянули, пока вы на Изкар спешили…