Сон великого хана. Последние дни Перми Великой (сборник)

– По милости Божией, исправляется. Заговорила в нем кровь родительская. А родитель его, князь Дмитрий Иванович, благочестивый человек был. Единожды обидел он меня, наслушавшись наговоров завистников, но то не по злобе он сделал, а по наущению других. Бог да простит его за это… Тогда он из града Москвы изгнал меня, но сын его обратно меня призвал. Ведаешь ты про дело сие?

– Ведаю, владыко. Но то утешением для тебя должно служить, что сам Господь терпел обиды горшие…

Владыка вздохнул и перекрестился, шепча молитву об упокоении души великого князя Дмитрия Ивановича. Обида, нанесенная последним митрополиту, была следующая. Когда Тохтамыш в 1382 году приближался к Москве, Дмитрий Иванович выехал из столицы, оставив в ней митрополита и бояр. Митрополитом тогда уже был Киприан, вместо произвольно поставленного патриархом Пимена, сосланного в заточение в Чухлому по повелению великого князя. При приближении татар к Москве некоторые доброжелатели убедили Киприана, что ему опасно оставаться в стольном граде, который может оказаться в осаде, да митрополиту и полезнее находиться в других городах, где он может с полною свободой ободрять и подкреплять русских людей своим архипастырским словом в борьбе с Ордою, чем в стесненной Тохтамышем Москве. Тогда он выехал в Тверь, куда еще была открыта дорога. При этом он поступал так не из-за боязни перед татарами, а ради того, чтобы не быть отрезанным от остальной Руси, которая нуждалась в поддержке и утешении со стороны главы церкви. Однако подобный отъезд впоследствии был перетолкован недоброжелателями митрополита в дурную сторону, и разгневанный великий князь с бесчестьем изгнал Киприана из пределов московских. Удалившись из Москвы, Киприан жил в Киеве, где он был признан митрополитом Южной Руси; на митрополичий же престол в Москве снова был призван Пимен, прощенный великим князем. После кончины Дмитрия Ивановича и Пимена, умерших почти на одном году, невинно пострадавший владыка был приглашен Василием Дмитриевичем в Москву, с честью встречен государем, его двором и духовенством и воссел на митрополичьем престоле, будучи с того времени уже единым митрополитом на Руси.

Такова была обида, нанесенная покойным великим князем владыке Киприану, но он простил своему обидчику, следуя заповеди Божией, указывающей любить врагов своих. Федор слыхал про эти мытарства маститого архипастыря и глубоко сочувствовал ему.

– Эх, владыко, – заговорил он вдруг громко и порывисто, вперяя загоревшийся взор в лицо митрополита, – погибает земля Русская! Плохая надежда на ополчение народное! Откуда князьям-боярам набрать столько ратников, чтоб против сорока тем монголов стать? Да и не сразу сойдутся ратники, а Тимур все вперед идет… Послушай меня, недостойного, владыко святой: избери достойных служителей алтаря и пошли их во Владимир-град, пусть подъемлют они чудотворную икону Пречистой Девы Марии, с коей князь Андрей Боголюбский булгар победил, и несут ее во град Москву. Не оставит нас, грешных, без помощи своей Всеблагая Царица Небесная, и обратится Тимур вспять, гонимый непостижимою силой!..

Митрополит Киприан встрепенулся. Точно огонь какой пробежал по его жилам. В голове его блеснула мысль: «Вот верное спасение для земли Русской! Господь умудрил блаженного, вложил ему в уста такие слова». Сказания о чудодейственной силе святой иконы, привезенной некогда из Царьграда и сопутствовавшей великому князю Андрею Георгиевичу Боголюбскому в походе на булгар, пришли ему на память, и он радостно закрестился, говоря:

– Точно глаза мне открыл ты, брат Федор! Как я не подумал о сем раньше? Откровение свыше это, можно сказать! Истинно сказано в Писании, что Господь умудряет слепцов… не оставит нас в скорби и напасти Пресвятая Владычица Богородица, покроет нас святым Своим омофором! Немедля же во Владимир нужно послать достойных чинов духовных, дабы перенесли они святую икону. Но прежде князя великого спросить уместно, нельзя на такое дело решиться без его согласия. Сейчас же пошлю я гонца в Коломну…

– Не изволь беспокоиться, владыко, – промолвил Федор, наполняясь каким-то необычайным волнением. – Может, сам государь гонца к тебе шлет с этим же… Пути Господни неисповедимы! Быть может, сам он помыслил о сем же…

Митрополит поглядел на своего собеседника и подумал:

«Неужто провидец он истинный? Неужто государь беспутный на такую спасительную мысль напал? Господи, просвети меня светом разума Своего!»

И взору владыки Киприана представилась картина, как несется к нему из Коломны гонец, везущий спешную грамотку, в которой великий князь советует митрополиту послать во Владимир почетное духовенство для перенесения в Москву чудотворной иконы Божией Матери.

– Истинно слово твое, брат Федор, – сказал митрополит, поднимаясь с места. – Почтим мы икону Ее честную, и не оставит Она нас без святой Своей помощи!.. Ну, прощай, брат Федор, выздоравливай, становись на ноги, готовься Великую Гостью встречать…