Сон великого хана. Последние дни Перми Великой (сборник)

– Значит, у нас с дядей Ладмером да у тебя, князь Мате, тысяч шесть с лишним ратных людей наберется, – высчитал Микал, загибая правою рукою пальцы на левой руке. – Да вот новгородских витязей шесть десятков есть, а они, пожалуй, шести тысяч наших стоят…

– Ну, где же нам! – отмахнулся Арбузьев, но видно было по его лицу, что похвала князя – хотя и «пермянского князя» – приятно пощекотала его самолюбие.

– На тебя, Василь Киприянович, да на товарищей твоих главная надежда наша, – продолжал Микал, высказывая свои сокровенные мысли. – А без тебя да без витязей твоих куда нам с Москвою тягаться?.. А теперича дерзнем мы!.. А еще попросим мы тех новгородцев, кои в Новгороде-Малом живут. Они нам тоже не откажут, я думаю. Ибо в дружбе мы с ними состоим…

– А много их живет в Малом Новгороде? – спросил Арбузьев, слыхавший уже о русском городке, выросшем среди пермских дебрей.

– А до полсотни человек наберется, кажись. И все они охотники рьяные, всякого зверя умеют ловить. А летом рыбы много добывают. Так что житье у них не худое, можно Богу спасибо сказать…

– Отчего ж они не помогли вам вогулов отбить, ежели в дружбе с вами состоят?

– А полагать надо, на промысле были они, на реках рыбу ловили. Да и кто про вогулов мог знать, ежели уж нас самих врасплох они застали!..

– Так, так! – закивал головой новгородец. – Вестимо, где же им знать? Уж ежели сам воевода твой Бурмат не смог вогулов выследить, когда они отсюда убежали…

– Оплошал я, чего говорить!.. – вздохнул Бурмат, до сих пор молчаливо сидевший в уголке, не вмешиваясь в разговор князей и Арбузьева. – Асыка убраться успел… Перепутал он следы свои всячески… Хоть во все стороны погоню посылай! Мы, видишь ли, в лес от реки пустились, а он, шельмец, тем временем к реке-то и прошмыгнул да берегом до Низьвы шел. А там его и повстречал князь Мате…

Воеводе было досадно, стыдно немножко при напоминании о бесплодной разведке им в окрестных лесах, но Микал успокоил его, сказав, что Асыку задерживать не стоило бы, потому что в противном случае могло бы выйти новое кровопролитие, нежелательное при таких обстоятельствах…

– Асыка не опасен теперь, – добавил Микал. – Зачем же на бой его вызывать? Лучше мы людей сохраним, чтоб Москву достойнее встретить. А потому пускай Асыка утекает, скатертью дорога ему!..

– Что же, пускай утекает! Не жалею я о нем нисколечко! – усмехнулся Арбузьев. – Только, слышите, поторопиться бы вам надо рать собирать, ибо с часу на час москвитяне нагрянуть могут…

– Да ведь у нас лучшие ратники дома живут, завсегда под рукой стоят. Только слово сказать им – и сразу готовы они будут на врага идти! А которые далеко живут, тех через юнцов потребуем мы к тому месту, где враг угрожать начнет… Вот и все сборы наши!

– А завтра я в Новгород-Малый проберусь, побываю у земляков своих, – заявил новгородец. – И постараюсь на москвитян их воздвигнуть. Наверное, они не откажутся… А вы проводника мне дайте.

– А я в Изкар обратно уеду, чтобы тоже встречу Москве уготовлять, – сказал Мате. – А ежели нужно будет, не прочь я, князь Микал, по слову твоему двинуться с ратниками туда, куда ты прикажешь…

– Спасибо тебе, князь, за готовность твою! Надеюсь я на тебя, как на себя самого!..

Разговор завершился сытным ужином, после чего все улеглись спать, стараясь не помышлять о грозившей напасти, занимавшей воображение многих людей, в особенности же князя Микала. Микал, против обыкновения, не мог заснуть и напряженно думал о том, овладеет ли Москва Пермью Великой, огражденной от внешнего мира лесами и болотами? Не поможет ли опять Бог христианский, как помог Он вогулов от Покчи отогнать?.. Но тут прежние сомнения и недоумения проснулись в душе покчинского князя, незаметно для самого себя склонившегося к мысли, что, быть может, взаправду другая причина была, а попу Ивану удалось только случаем попользоваться, как это Ладмер ему доказывал.

«А ежели и толкуют вогульчишки, коих в полон мы взяли, будто над попом светлые юноши реяли, то разве поверить им можно? Они ведь со страху не то еще увидеть могли! А на деле, может, ничего не было… Не знаешь, чему и верить… Плохое житье наше. Отовсюду беда нам грозит. Москва к нам руки свои загребущие протягивает… Эх, кабы да москвитян нам отбить, какая бы великая радость была для всей страны пермской!..»

XI

После погребения героев-покчинцев, убитых в схватке с вогулами, игумен Иоанно-Богословского монастыря, совершавший заупокойную службу, привернул к князю Микалу, считая своею обязанностью посетить старшего владетеля Перми Великой.

Это было на третий день после отбития приступа Асыки, бежавшего от Покчи в такой момент, когда победа уже клонилась на его сторону…

Игумен был маленький юркий старичок, любивший поесть и выпить, но зато внешне строго исполнявший монастырский устав, отличавшийся, впрочем, большими вольностями по сравнению с русскими монастырями того времени.

– Буди здрав, князь высокий! – приветствовал он хозяина, ставя в уголок свой посох. – Не горюй, что многих слуг лишился ты в одночасье… На то, значит, воля Божия!