Сон великого хана. Последние дни Перми Великой

— Глянь-ка, глянь, братцы, — говорил наблюдательный новгородец, указывая на окровавленное тело, — за единый ведь мах головушка-то отрублена!.. Ишь ты, ловкач какой кто-то, славно его рубанул! Это не всякому даётся...

— Верно, удар приметный, — раздались голоса товарищей, с любопытством рассматривающих дело рук неведомого ратника. — Начистоту работа сработана! Нигде ни сучка ни задоринки! Пожалуй, и мы так не сработаем, ежели у пермян не поучимся...

— Ах ты, голова садовая, у пермян учиться вздумал! — расхохотались окружающие, отходя от трупа вогула. — У них, брат, умишко не лишка, кажись, да и силёнки они не особливой... А это, полагать надо, наш же брат, человек русский, орудовал. Мало ли здеся-тко повольников наших околачивается, а они ведь, вестимо, князьям пермским разные послуги делают. Ну, и помогли им врагов отогнать... Вот и вся загвоздка!

— Кто их разберёт, так или иначе дело вышло. Поспрошаем, увидим ужо, какая тут катавасия творилася... Да чего это отповеди никто не даёт атаману нашему? — Зашевелились повольники, не слыша взаимных приветствий со стороны покчинцев на слова предводителя. — Аль, может, по-русски не разумеют они? Надо, брат, толмача в дело пустить. Выходи-ка вперёд, Яшка-букашка! Ты, брат, по-пермяцки маракуешь порядочно...

— Стой! — зыкнул атаман, останавливая взглядом подчинённых. — Не Яшкина речь здесь пойдёт. Видите, князь здешний выехал встречу нам делать, в новую кольчугу снарядился, на коне добром сидит. С ним толковать мне придётся. А он по-русски разумеет, как я слышал, не хуже, чем Яшка по-пермяцки... Надо, братцы, поклон ему отдать, ибо он князь родовитый, что ж делать, хоть и маленький князь...

Новгородцы притихли в одно мгновение, подчиняясь знаку старшего. К воротам подъезжал князь Микал, нарочно надевший на себя кольчугу, снятую было после битвы, и севший на коня, чтобы в таком виде встретить гостей, прибывших в его владения. Следом за ним ехал Бурмат, успевший вернуться из лесу, с бесплодных поисков бежавшего Асыки, наделавшего столько бед в пределах Перми Великой. Несколько десятков вооружённых ратников, стуча и гремя оружием, выступали за князем и воеводой, придавая некоторую торжественность княжескому выезду.

— Будь здоров, князь высокий! — проговорил атаман и отвесил поясной поклон Микалу, предварительно сняв шлем с головы.

Спутники его сделали то же самое, следуя примеру старшего.

Микал отвечал на приветствие:

— Будьте здоровы и вы, гости дорогие! Откуда вас Бог несёт в места здешние? Какого вы роду-племени, други мои?

— Из Новгорода Великого мы, из самого Новгорода Великого, — продолжал атаман, лукаво поблескивая глазами. — По Волге-реке мы погуливали, торговлю на лодках вели, барыши большие загребали. А теперича в Пермь пожаловали без спросу у твоей милости княжьей, не во гнев будь сказано тебе, князь высокий... А зовут меня Василь Киприянович, Арбузьев по прозванию, а роду я боярского новгородского. А это мои сотоварищи, помощники мои преусердные... Не знаю, как примешь ты нас, князь высокий?

— Душевно рад я вам, гости дорогие! — горячо воскликнул Микал, поспешно слезая с лошади. — Добро пожаловать хлеба-соли откушать ко мне, как на Руси у вас это водится!

И он взял за руки Арбузьева и повёл его за собою, выражая этим своё искреннее желание принять гостей со всем радушием, на какое только был способен.

Новгородцы двинулись за своим предводителем и, идя к княжескому дому, расспросили, наконец, с каким врагом дрались пермяне в минувшую ночь, памятную для обитателей городка. Это их всех раздосадовало до крайности, потому что, находясь в нескольких часах пути от подобного кровопролития, они не могли участвовать в схватке со злыми вогуличами, известными по убийству епископа Питирима.

— Только бы подоспеть нам к тому времени, ни один бы вогульчишко цел не ушёл! — говорили они, слушая рассказ Бурмата о сражении с ордою Асыки. — У нас уж обычай такой: до последнего человека биться! А там победа аль нет — верно конец скажет...

— А слышь-ка, воевода почтенный, — обратился к Бурмату тот новгородец, который первым увидел труп обезглавленного вогула, привлёкшего к себе всеобщее внимание, — никак, посреди вас русские люди обретаются?.. Наверное, помогали вам вогулов бить...

Воевода мотнул головой.

— Не было вчера посреди нас людей племени русского. Одни мы с вогулами билися.

— Да, может, запамятовал ты, воевода почтенный? Мало ли того не бывает. Может, хоть один русак да был среди вас, когда вы вогулов отгоняли?..

— Не было ни одного русака посреди нас, правду я тебе говорю! — с твёрдостью произнёс Бурмат, удивлённый настойчивостью новгородца. — А мне ведь поверить можно. Завсегда я в Покче нахожусь.

— Вестимо, поверю я тебе. И все мы поверим тебе, воевода. Только кто же башку снёс вогулу тому, который у ворот лежит? Неужто ваш же пермянин поработал так?

— А это, други мои, князь поорудовал, мечом своим широко размахнулся. У него ведь силушка немаленькая!