Сон войны (сборник)

— Ваш прапрадед, светлый князь Еремей Васильич, был его старшим братом и первенцем светлого князя Василия Юрьевича, — все так же ровно говорил филер, как будто сообщая результаты скучных архивных поисков (так оно и оказалось впоследствии — только поиски эти производил не он). — Еремей родился и упокоился на Земле. Мефодий же был зачат на борту «Лены» и появился на свет на борту «Луары» вскоре после гибели светлого князя Василия Юрьевича, чей прах, сожженный под парусами «Юкона» и «Лены», развеян в пустоте, в полупарсеке от Вселенского Предела…

Убежать будет непросто, а за забором меня поджидают опричники на турбоциклах. Правда, Церберу было приказано «отогнать псов» — но вряд ли он отгонит их далеко. Я эту породу знаю, они сутками ждать могут.

10

В «баенке», пока меня отмачивали, терли, хлестали, мяли, снова хлестали и снова отмачивали, я пытался припомнить все, что я знаю о Последней Звездной Экспедиции. Знал я немного.

1. Последняя Звездная в составе трех фотонных парусников («Луары», «Лены» и «Юкона») покинула Систему что-то около двухсот лет назад.

2. Экспедиция имела задачей миновать Вселенский Предел (существование которого было уже теоретически доказано, поскольку являлось побочным следствием Предельной Теоремы Геделя-Тяжко) и попытаться достичь хотя бы Проксимы Центавра.

3. Как и семь предыдущих экспедиций, Последняя Звездная свою задачу не выполнила, вписав еще одну бесславную страницу в историю несостоявшейся звездной экспансии человечества.

4. «Луара», флагман Последней Звездной, вернулась в Диаспору двадцать один год тому назад и потерпела крушение на околомарсианской орбите.

(Мне в то время было 12 лет, и я, как многие мои сверстники, переболел «звездной лихорадкой» в самой острой форме. К вящей славе Сибирской школы психологов — трудотерапия плюс природосообразность — я выздоровел уже к 15 годам. Я не пополнил собою ряды изобретателей «пространственных конвертеров», ниспровергателей Предельной Теоремы, нищих паломников по святым местам Звездной Экспансии и членов Братства Астероидных Отшельников; а вовремя обнаруженный у меня талант к нетрадиционной стоматологии обеспечил мне безбедное существование…)

5. Один из участников экспедиции, такелажник «Лены» Василий Щагин, действительно был моим предком и действительно погиб, а прах его был «сожжен и развеян». Почти все такелажники всех трех кораблей погибли именно так, осуществляя разворот эскадры в неустойчиво деформированном пространстве Предела. При этом снасти «Юкона» и «Лены» безнадежно запутались друг в друге и сами в себе, а полотнища их парусов образовали сложную полуторастороннюю поверхность, описать которую оказалось невозможным ни в одной из ныне существующих геометрий.

(Помнится, я чуть не свихнулся как раз на попытке осмыслить эту поверхность и осчастливить человечество отысканием формулы пространственных зыбей Предела — для обуздания оных…)

6. Экипаж «Юкона» и «Лены» перебрались в гондолу флагмана, парус которого уцелел. Но оставшихся в живых такелажников едва хватало для управления снастями «Луары» — к тому же, погибли, как это всегда бывает, самые лучшие. Не удивительно, что «Луара», маневрируя на подлете к Марсу, сначала сожгла ветром добрую половину русской территории Фобоса, а потом зацепила краем полотнища Деймос. Удивительно то, что гондола парусника с мертвым экипажем и работающими реакторами не врезалась в планету и даже осталась на замкнутой, почти круговой орбите. Теперь там музей.

(И толпы нищих паломников, сквозь которые не пробиться, если ты не сотрудник музея и не близкий родственник сотрудника. Родство с участником экспедиции ничего не значит: едва ли не треть паломников, если верить их фальшивым документам, состоят в таком же родстве. Еще одна треть потрясает письмами, справками и прошениями от исторических, естественнонаучных и теософических обществ, а остальные рьяно следят за соблюдением живой очереди…)

7. Я никогда ничего не слышал о выживших участниках Последней Звездной Экспедиции, равно как и о возвращении в Диаспору кораблей других экспедиций, достигавших Предела.

К тому времени, когда меня обсушили и начали облачать в чистое (вертя задами и призывно хихикая), я успел дважды обревизовать список известных мне фактов и дважды убедиться в том, что они ничего не объясняют. Но если принять на веру, что Мефодий родился на «Луаре» и прожил там первую треть своей жизни, то многое в нем перестает казаться странным. Например, то, что он носит вышедший из моды комбинезон «под звездолетчика» (уж не настоящий ли?). Плюс привычка подолгу и молча пялиться в звездное небо (когда в нем не видно Деймоса). Плюс более чем серьезное отношение к юмору как форме человеческого общения (что было свойственно, если судить по книгам, Героическому двадцать первому веку). Словом, очень даже не исключено, что мы с Мефодием Щагиным — не просто однофамильцы.