Читаем Сон законодателя полностью

Сон законодателя

Посигналив у въездных ворот и дождавшись, когда охрана «хозяина» проверит машину, они въехали на территорию дачи в подмосковном Кунцеве. Припарковав машину, НКВДешники вытащили ослабевшего пассажира и волоком потащили его в сад, где, по словам охраны, сейчас находился «хозяин».

Пока адъютант докладывал Григорий Петрович огляделся вокруг, но местность не признал.

– Несите его сюда, – раздался голос адъютанта.

– Товарищ Сталин говорить с ним будет.

Сталин! … Григорию Петровичу поплохело…

В полуобморочном состоянии его кинули на аккуратно постриженный газон. Из беседки вышел Иосиф Виссарионович и человек в военной форме.

–Это и есть тот народный депутат – извращенец?– с кавказским акцентом поинтересовался Сталин.

– Так точно, товарищ Сталин! – вытянулся по стойке смирно один из НКВДешников.

– Обделался, бедолага, с перепугу, видно, воняет от него не по – детски, я вам скажу, – криво усмехнулся военный.

–А как он попал в депутаты? – неожиданно поинтересовался Сталин у военного.

– Кто из товарищей его рекомендовал? И как он попал в партию?

Сталин вопросительно посмотрел на своего собеседника.

– Выясним, товарищ Сталин, – сразу подтянулся военный.

– Выясните, пожалуйста, и виновных привлеките к ответственности.

Сталин прошёлся по лужайке, задумчиво смотря на Григория Петровича, который всегда восхищался гением «Отца народов», а теперь его била мелкая противная дрожь от внимательного взгляда товарища Сталина.

– Удивительно, товарищи! Не имея принципов морали советского человека, этот депутат своим бездействием развёл целую секту каких-то извращенцев? Что у нас говорит закон по этому поводу? – обратился Сталин к военному.

– У нас нет таких законов, товарищ Сталин, – усмехнулся военный.

– Потому что в Советской стране, нет никаких извращенцев.

Сталин внимательно посмотрел на собеседника, а потом спросил:

– Так были же? – и он показал нераскуренной трубкой на валявшегося Григория Петровича.

– Уже нет их, Иосиф Виссарионович, значит и закон не нужен, – пояснил военный.

–УмнО… , – хмыкнул Сталин и, усмехнувшись, закончил:

– Правильно. Зачем нам лишняя бюрократия и волокита, и без этого дел полно.

– А этот депутат говорил, что сомневался в праве извращенцев на самоопределение? Я правильно повторил его формулировку? – вновь обратился Сталин к военному.

– Так точно, товарищ Сталин. Сомневался он, – чётко по-военному доложил его собеседник.

–А кто у нас в стране главные специалисты по извращенцам? Кто может провести экспертизу: петух это или порядочный человек, – неожиданно спросил Сталин, который за плечами имел несколько ходок и не один год отсиженного по царским острогам и который прекрасно разбирался в уголовной терминологии и понятиях.

Поэтому военный, который отлично это знал и сам не раз при царском режиме страдал по тюрьмам, и, понимая, что вопрос чисто риторический, коротко ответил:

– Блатные, товарищ Сталин.

Сталин хмыкнул, и ещё раз, ткнув трубкой в Григория Петровича, сказал:

– Отвезите его на Таганскую тюрьму, пусть блатные разберутся, какой он масти. Он их! Потому что нам СОМНЕВАЮЩИЕСЯ не нужны.

… Получив пинок от конвоира, Григорий Петрович пулей влетел в камеру, и, когда за спиной лязгнул засов, испуганно поднял глаза. С десяток урок с бандитскими рожами с ухмылкой наблюдали за ним.

– Как тебя зовут, болезненный? – поинтересовался седоватый уркаган.

– Григорий Петрович…

Урки заржали…

Седой ухмыльнулся:

– Здесь начальник к нам заходил на чаёк намедни и поведал твою историю… И сказал, что ты наш теперь, – урка подмигнул сокамерникам.

– И решили мы здесь, что обижать тебя не будем, а будем тебя любить. Тебе же нравится когда тебя любят? – невинно поинтересовался уркаган.

– Нравится, – кивнул головой Григорий Петрович.

– Ну вот ты и самоопределился! – радостно воскликнул седой.

– А менты говорили, что ты сомневаешься, – он недоумённо развёл руками.

– Бестолковые менты, что тут скажешь?– и урка смачно захохотал.

Григорий Петрович испуганно жался в углу камеры, смутно начиная догадываться, насчёт чего он самоопределился…

– Жить теперь будешь рядом со мной, – седой показал рукой под свои нары.