Сижу в карцере, никого не трогаю. Уже потрогал, кого мог и меня тоже потрогали. Да так потрогали, что во всё плечо налился огромный синячище. Вниз по плечу доходящий почти до локтя, а от плеча, почти до шеи. Эта бегемотиха приложила меня очень качественно. Даже не представляю, что было бы, попади она мне в голову. Оторвала бы к чёртовой матери. Так что в этом мне повезло. Местный эскулап, осмотрев моё плечо, сказал, что жить буду и выдал тюбик с мазью, велев мазать три раза в сутки. А рука, сцуко, поднимается с трудом. Хореография явно отменяется в связи с ранением.
Почти сразу после того, как я отошёл к своим надзирательницам, набежало ещё штук двадцать надзирательниц из дежурной группы и с помощью резиновых демократизаторов начали собирать разбежавшуюся толпу в кучу, разбивая её сразу по отрядам. В это же время прибежал и эскулап. После того как всё успокоилось, меня отвели в карцер и вскоре принесли обед. Сразу после обеда, как главное действующее лицо, отвели, к знакомому по прошлому разу, дознавателю. Попытал меня о том, что случилось. Объяснил, что всё произошло на рефлексах, вбитых в меня во время службы. А подумать о том, что случилось я смог лишь после завершения стычки. На том и расстались, довольные друг другом.
На хореографию меня не отвели, а вернули в карцер, причём, надзирательницы были со мной очень почтительны.
Непосредственно перед ужином, опять вызвали к дознавателю. На этот раз беседа пошла более обстоятельная. В основном расспрашивал меня об отношениях с сокамерницами, до момента драки в столовой. Особенно об общении с сестричками Ли. Что вспомнил рассказал. В результате, ужин сместился почти на час и оказался холодным. Вместе с ужином мне вернули и канистру с полосканием, которую я в горячке забыл в коридоре. Только что поужинал, сижу думаю чем заняться. Ни какой физкультурой, желания заниматься нет. Может помедитировать?
Джу Вон уже написал письма домой, бабушке и маме. Коротко поведав о том, что у него всё хорошо на выходные, за успехи в боевой и политической подготовке, ему дают увольнительную. Так что в субботу утром он уже будет дома. Теперь занимался просмотром отчёта Ён Э. Судя по всему, дела идут лучше, чем изначально предполагалось. Уже удалось собрать девяносто шесть тысяч подписей.
— «Надо бы навестить Юн Ми в тюрьме и уговорить её подписать прошение о помиловании. И это может оказаться проблемой.» — Думает Джу Вон. — «Точно, завтра к ней и съезжу. надеюсь удастся добиться встречи.»
— Вау!!! Предводитель! — раздаётся возглас лучшего друга, сидящего за соседним компьютером. — Во твоя невеста даёт.
— «Что она опять натворила? Ну не может жить спокойно,» — промелькнула мысль, а вслух спросил. — Что там такого ещё случилось?
— Всё просто отлично, — отвечает друг. — Она новую музыку написала. Посмотри на её странице в ФАН. Видео выложили в сорок минут первого, прошлой ночи. Обалдеть.
В результате просмотра обоих видео, Джу Вон оказался в слегка ошарашенном состоянии. — «Аджжж. Она что? После освобождения собирается уехать? Очень понятно сказала, что для Кореи больше работать не будет. Завтра на свидании, это тоже надо будет выяснить. А музыка у неё хорошая, красивая. И Юн Ми умная, даже в тюрьме нашла способ заниматься тем, что ей нравится. Музыкой. Тааак. А ведь завтра срочно нужно бежать к юристам, застолбить авторские права на музыку. На её имя, а ноты и прочее она потом напишет. Нам с ней ещё агентство поднимать.» — Думает Чжу Вон, почти уверенный в том, что на совместное создание агентства Юн Ми согласится. И держа его в планах.
— Вау!!! — прерывает его размышление очередной возглас за соседним столом. — Ты смотри что творится. Опять твоя невеста в трэнде.
— «Да что же это такое, там тюрьма или чёрти знает что? Как она оттуда фокусничать исхитряется.»
— Что ещё приключилось? — оборачивается к другу.
— Зайди в чат который не спит. В две десять ночи. Сам всё увидишь. Ухмыляется друг.
Зашёл. Просмотрел видео от SBS с извинениями, сфальсифицированное видео и ещё раз оригинал драки.
— «Ну вот как, вот как она выкручивается? Нет. Там точно кто–то помог. Скорее всего из Ассоциации Ветеранов морской пехоты. Они имеют большое влияние. Извинения прозвучали не только в адрес Юн Ми, но и Ассоциации и действующей морской пехоты. Но всё равно, обстоятельства, странным образом, начали складываться в её пользу. Не зря бабуля в мистику ударилась после общения с ней. Похоже не всё так просто. Бабушкиному чутью можно доверять. Она редко ошибается.» — Размышляет парень. — «Чувствую что и из тюрьмы может выкрутиться без моей помощи. Надо бы поинтересоваться у адвоката, в какой стадии находится дело, по апелляции в Высший Военный суд. Зря что ли, я ему деньги платил?»