Сонджу

Но прежде чем Сонджу успела закончить, они оказались в комнате, где на маленькой скамейке перед ткацким станком сидела свекровь. У Сонджу не было настроения с ней разговаривать.

– Прошу прощения, Матушка. Я помешала вам, – она попыталась уйти, но Чинвон держала её за руку.

Добавив ещё один ряд к ткани, свекровь остановилась.

– Это моя комната досуга. – Повернувшись к Чинвон, она спросила ворчливо: – Чего тебе?

Проигнорировав её, Чинвон взяла две подушки и положила их на пол. Села на одну и показала на другую Сонджу.

– Бабушка, давай расскажем тётушке о нашей семье. Начни с того, как Второй Дядюшка женился, пожалуйста. Я люблю эту историю.

Свекровь хмыкнула и посмотрела на Сонджу.

– Мой старший сын к тому времени уже несколько лет как умер, но мой второй сын, несмотря на возраст, всё продолжал откладывать женитьбу. Наконец он согласился, но с одним условием: он хотел жену издалека, – она повернулась к Сонджу всем корпусом. – Ты уже видела, как выглядит рука моего мужа. Мой сын считал, что это из-за близкородственных браков.

На левой руке свёкра не было пальцев – Сонджу полагала, что это результат какого-то инцидента. Если бы только родители знали об этом пятне на репутации её новой семьи…

Свекровь продолжила:

– Мы с мужем посетили немало мест в поисках подходящей женщины. Каждый раз при возвращении я показывала сыну фотографии молодых женщин, с которыми я встречалась, но он не хотел торопиться. Мы уже начинали уставать от разъездов, и ферма нуждалась в нашем внимании, когда кто-то сказал нам о девушке, живущей недалеко отсюда: нам сказали, что её семья происходит из Северной Кореи.

Чинвон кивнула Сонджу, как будто говоря: «Это моя любимая часть».

– Я показала сыну её фотографию из старшей школы. К моему удивлению, он тут же положил это фото к себе в нагрудный карман, – свекровь улыбнулась, погрузившись в воспоминания.

Чинвон широко улыбнулась:

– Вторая Тётушка говорит, что её муж раньше носил эту фотографию в бумажнике. Она показывала её мне. Кажется, она считает это забавным.

Сонджу решила, что это довольно мило. Чинвон повернулась к бабушке:

– А теперь расскажи о своём замужестве и о твоей семье.

Свекровь широко улыбнулась.

– Мы были бедными. Очень бедными. В день свадьбы в миске с завтраком отражалось моё лицо: мать наливала побольше воды, чтобы превратить ложку ячменя в целое блюдо. Мои братья работали на чужих фермах, вечно голодные. Мы слышали, что молодой мужчина из клана Мун не может найти жену из-за своей руки. Его семья искала здоровую девушку со здоровыми генами. Мои родители сказали, что его деформированная рука не имеет значения, поскольку ему не нужно работать в поле. Я испытала облегчение, когда поняла, что мне и моей семье не придётся больше голодать.

Чинвон помахала рукой, чтобы остановить её:

– А теперь, бабушка, расскажи о своём имени!

– Мой муж научил меня читать и писать. Было нетрудно научиться: я уже хорошо считала.

– Дальше, – Чинвон помахала рукой, поторапливая её.

– До свадьбы меня звали просто Красавицей. Родители не потрудились дать мне официальное имя, поскольку я родилась девочкой.

Бросив быстрый взгляд на Сонджу, Чинвон сказала:

– Бабушка, расскажи тётушке, почему ты нуждалась в имени.

– Мой муж сказал, что если у меня нет имени, то я как будто и не жила никогда, и что мне нужно имя, чтобы наши дети, внуки и правнуки знали своё наследие, – с широкой улыбкой сказала свекровь. – Он назвал меня Чхусун. Это моё официальное имя.

Похоже, она гордилась наличием официального имени, как будто это было чем-то выдающимся. Сонджу была тронута.

Чинвон воскликнула с наигранным удивлением:

– У неё не было имени! Представляешь, Младшая Тётушка?

Затем она повернулась к бабушке:

– Вот только, бабушка, имя у тебя похоже на мужское. Вот что происходит, когда позволяешь мужчине назвать девушку.

Свекровь одарила Чинвон укоризненным взглядом и повернулась обратно к Сонджу.

– Моя свекровь умерла вскоре после моей свадьбы, так что я стала хозяйкой дома. Я поладила с женщинами клана и управляла многими семейными делами и обязанностями, – она облокотилась на ткацкий станок, мечтательно улыбаясь. – Видела бы ты лицо моего мужа, когда родился наш первый сын. Он так гордился тем, что мальчик здоровый и совершенно нормальный.

– Этот ребёнок был моим отцом, – сказала Чинвон.

Сонджу кивнула. Вторая Сестра уже говорила ей, что некоторые дети свекрови умерли рано. Теперь она гадала, было ли это связано с врождёнными дефектами.

– Как много детей вы родили?

– Семь. Трое умерли в младенчестве. Один ребёнок умер при рождении, другая подавилась сладкой картошкой в три года, третьего нашли мёртвым однажды утром. Ему было всего два месяца, – она кивнула несколько раз. – Но мой первый сын…

Она замолчала и долго смотрела куда-то вдаль невидящим взором. Затем снова повернулась к Сонджу: