Сонет 29 Уильям Шекспир, — литературный перевод Комаров Александр Сергеевич

Критик Элизабет Харрис Сагейзер (Elizabeth Harris Sagaser) выделяла 29-й сонет среди других сонетов «елизаветинской эпохи» потому, что в нём автор, повествуя от 3-го лица, то есть молодого человека, является главным объектом внимания читателя. Что отличает монет 29 от многих любовных сонетов того времени, полностью сосредоточенных на объекте любви повествующего или же сокровенных желаниях поэта, как автора. От этого у читателя создаётся впечатление, что стихотворение посвящено женщине, а не повествующему. Однако, Элизабет Харрис Сагейзер (Elizabeth Harris Sagaser) подчеркнула: «Я не имею в виду это... то есть (эти стихи), которые сами по себе о «конкретных» возлюбленных. Но они (возлюбленные), но в действительности притворялись, и в этом вся разница». Таким образом она объясняла основное различие в том, что сонет 29 значительно отличался от большинства любовных объектно-ориентированных сонетов того времени.

Дело в том, что автор сонета, повествуя от лица молодого человека в содержании сонета 29 прямым образом признается, что результаты его жизненного опыта остаются его собственными несмотря на то, что независимо от этого он делает в последних двух строчках окончательный вывод, который звучит на эмоциональном подъёме, как гимн чистой вселенской вечной любви.

Тема любви у большинства авторов той эпохи была направлена на то, чтобы прежде всего «задаться вопросом» любви. Что означает, что, хотя большая часть поэтических произведений того времени «искусственно камуфлировалась» авторами под любовную тему, однако, в сонете 29 автор, абсолютно «не пытается проделать такое же».

Из аргументаций Элизабет Харрис Сагейзер (Elizabeth Harris Sagaser) становится ясно, что отличительной особенностью этот сонета, является сосредоточение автором сонета внимания читателя на повествовании влюблённого человека, а сонет посвящён эмоциям и переживаниям автора, а не юноши.

Согласно мнению, критиков инсайдеров, Элизабет Харрис Сагейзер (Elizabeth Harris Sagaser) прежде всего обращала внимание на отсутствие категории конкретного времени в последовательности повествования, как «тогда» или «затем», некий временной переход в сюжете сонета 29, от определенного момента: не прошедшего момента, а настоящего.

(Sasager, Elizabeth H. «Shakespeare's Sweet Leaves: Mourning, Pleasure, and the Triumph of Thought in the Renaissance Love Lyric», English Literary History, The Johns Hopkins University Press 61.1 (1994): 1-26. JSTOR. Web. 27 Oct. 2009).

Можно ли говорить о реальных религиозных ссылках, которые, как могло бы показаться читателю, присутствуют в тексте сонета 29. Например: вначале повествующий заявляет, «к небесам, оглохшим с тревогой в бесполезных стенаньях, я взываю». А ниже тон отчуждения полностью пропадает и повествующий декларирует своё чувство торжества «как жаворонок, появившись на рассвете раннем…над землёй мрачной распевал гимны», отнюдь, не псалмы, а именно гимны! Где автор сонета осознанно создаёт контраст. Далее автор усиливая созданный контраст словами, символизирующими возрождение «у врат рая» влюблённого молодого человека. Некоторым читателям могло бы показаться, что глухие небеса, вначале не слышат взывания «в бесполезных стенаньях». Душевные страдания повествующего оставались без ответа, но вдруг, небеса смиловались, обретя способность услышать его мольбы. Критики сходятся в одном мнении в своих дискуссионных эссе и публикациях, что в Сонете 29 нет религиозной темы, а также отмечают отсутствие каких-либо ссылок на бога.  Несмотря на то, что в ходе повествования, молодой человек находящийся на грани отчаяния упоминает о небесах и райских вратах. Давайте разберёмся в историческом контексте вышеупомянутых символов «жаворонок» и «у врат рая».

В европейской поэзии Нового времени от Сидни до Шекспира и Элиота Филомела означает соловья или жаворонка, либо в прямом значении, либо как символ творческого начала, воплощение истинного поэта.

Краткая справка.

Филомела — персонаж древнегреческой мифологии, дочь царя Афин Пандиона и Зевксиппы, сестра Прокны, Эрехтея и Бута. Ласточку, Пандиониду упоминают уже Гесиод и Сапфо. Миф о ней локализуется либо в Фокиде, либо во Фракии. Жила в Давлиде. Вторая жена Терея, который вырезал ей язык. Чтобы избежать преследований Терея, превратилась в ласточку в городе Давлиде (в другом варианте — в соловья). По другой версии мифа, Филомела, дочь царя Афин, была у своей сестры, Прокны, жены царя Фокиды, Терея. Терей подверг Филомелу насилию, и, чтобы скрыть своё преступление, вырвал у неё язык. Филомела рассказала об этом сестре вышивкой на ткани. Разъярённая Прокна убила своего сына от Терея, Итиса и накормила мужа его мясом. Зевс превратил Филомелу в ласточку, Прокну — в соловья, а Терея — в удода. Более поздние источники (Овидий, Гигин и Аполлодор) в своих произведениях утверждали, что в соловья была превращена Филомела, а в ласточку — Прокна.