Сонет Серебряного века. Сборник стихов. В 2 томах. Том 1

Погаснет солнце в зримой вышине,
И звезд не будет в воздухе незримом,
Весь мир густым затянут будет дымом,
Все громы смолкнут в вечной тишине, —

На черной и невидимой луне

Внутри возникнет зной костром палимым,
И по тропам, вовек неисследимым,
Вся жизнь уйдет к безвестной стороне, —

Внезапно в пыль все обратятся травы,

И соловьи разучатся любить,
Как звук, растают войны и забавы, —

Вздохнув, исчезнет в мире дух лукавый,

И будет равным быть или не быть —
Скорей, чем я смогу тебя забыть.

1919

Олень

Полнеба взято северным сияньем,
Горящей ризой неба над землей.
Даль Севера полна молочной мглой,
Застыло море круглым очертаньем.

Нет счета снежно-льдяным созиданьям.

Скала звенит. И ветер над скалой
Из снега строит небу аналой,
Поет псалмы и тешится рыданьем.

От облака бежит проворно тень.

Мечтая о приснившемся обеде,
Лежат как груды белые медведи.

Не мрак. Не свет. Не час. Не ночь. Не день.

На вышнем небе ковш из желтой меди.
И смотрит ввысь, подняв рога, олень.

1919

Катерина

За то, что ты всегда меня любила,
За то, что я тебя всегда любил,
Твой лик мечте невыразимо мил,
Ты власть души и огненная сила.

Над жизнью реешь ты ширококрыло,

Тебе напев и ладан всех кадил,
И тем твой дух меня освобил,
Что ты, любовь ревнуя, ревность скрыла.

Пронзенный, пред тобой склоняюсь в прах.

Лобзаю долго милые колени.
На образе единственном ни тени.

Расцветы дышат в розовых кустах,

Движенью чувства нет ограничений.
Я храм тебе построю на холмах.

1919

В синем храме

И снова осень с чарой листьев ржавых,
Румяных, алых, желтых, золотых,
Немая синь озер, их вод густых,
Проворный свист и взлет синиц в дубравах.

Верблюжьи груды облак величавых,

Уведшая лазурь небес литых,
Весь кругоем, размерность черт крутых,
Взнесенный свод, ночами в звездных славах.

Кто грезой изумрудно-голубой

Упился в летний час, тоскует ночью.
Все прошлое встает пред ним воочью.

В потоке Млечном тихий бьет прибой.

И стыну я, припавши к средоточью,
Чрез мглу разлук, любимая, с тобой.

1 октября 1920 Париж

Набат

Лишенный родины, меж призраков бездушных,
Не понимающих, что мерный мудрый стих
Всемирный благовест средь сумраков густых,
Один любуюсь я на звенья строк послушных.

Они журчащий ключ во днях пустынно-душных.

В них говор солнц и лун для праздников святых,
Веселый хоровод из всплесков золотых,
В них грозный колокол для духов двоедушных.

От звуковой волны порвется злая сеть.

Качнувшись, побегут в пространство привиденья.
Все дальше, дальше, прочь от грозового рденья.

А бронза гулкая и стонущая медь,

Возникши в воздухе глаголом осужденья,
Продлят свои долгий гуд, веля судьбе – греметь.

12 августа 1920

Мое – ей