Сонет Серебряного века. Сборник стихов. В 2 томах. Том 2

И подвиги любви и вдохновенья,—

В моей душе смятенье всех веков

Заключено в таинственные звенья.

Добро и зло минувших дел и слов

Живут во мне для грез и песнопенья.

Но я стою в печали смутных дней

На рубеже туманного предела.

Я угадал намеки всех теней.

Гляжу вперед пытливо и несмело...

Я вижу свет неведомых огней, —

Но им в душе молитва не созрела.

Георгий Чулков

Сонеты

I

Венчанные осенними цветами,
Мы к озеру осеннему пришли;
От неба тайн и до седой земли
Завеса пала. Острыми лучами

Пронзилось солнце. Чудо стерегли

Вдвоем – на камнях – чуткими глазами.
И осень, рея, веяла крылами,
И сны нам снились в солнечной пыли.

И вдруг, как дети, радостно устами

Коснулись уст. И серебристый смех
Вспорхнул, пронесся дальними лугами.
Где лет былых безумие и грех?
И тишиной лишь реет влажно-нежной
Наш сон любви в раздольности прибрежной.

II

Пустынный летний сон тайги вечерней
Дымился, тлел. И золотистый жар
На сердце пал. Звенел во сне пожар
Таежных сосен. Можно ль суеверней

Любить тайгу, желать в любви безмерней

Чудес неложных—невозможных чар?
Так мы с тобой несли священный дар
На сей алтарь таинственной вечерни.

Вожатого забыв на берегу,

Ушли с тобой в часовню темных елей,
В смолистую и мшистую тайгу.

Под шорох трав и лепеты свирели,

В душистой мгле, в магическом кругу,
На миг, на век любовь запечатлели.

III

Туманная развеялась любовь,
В туман ушла неверная весталка!
Испепелилась нежная фиалка...
Из урны черной пью иную кровь.

«Как тайный, тайный друг придешь ты вновь

К твоей весне»,—так молвила гадалка.
И вот стою: и ложе катафалка
Преобразилось в радостную новь.

И страсть опять блеснула, как зарница;

Печальный креп любовью обагрен:
Так новая открылася страница

В безумной книге огненных имен.

Тебя люблю, Печальная Царица!
С тобою, Смерть, навеки обручен.

* * *

Нет, не убийства хмель и темь, не сила
Стихии вольной без оков и уз,
И не истории тяжелый груз:
Единая любовь меня сразила.

Безумно сердце. Стала жизнь постыла.

И жаждущей стрелы слепой укус
Ужель язвит меня? Страстей союз
Душе моей – как душная могила...

Все сознавать и быть слепым, как все;

У ног любовницы твердить обеты,
В саду меж роз, на утренней росе...

Мне страшен страстный плен. Свобода!

Где ты? В любви узрев зловещие приметы,
Идем в страстях навстречу злой косе.

7 июля 1920

* * *

Принуждены мы жить мертво и сухо,
Мы дышим тягостно и в духоте
Изнемогаем – жалкие – и те,
Кто впереди, как мы, стенают глухо.

Когда же чуткого коснется слуха

Моление распятых на кресте,
Таинственной причастных красоте,
Стяжайте, люди, дар Святого Духа.

Пусть вы – рабы в плену жестоких лет;

Пусть на земле и скука и тревога:
Слепцы! Слепцы! Стучите у порога.

Ночь обратится в день, и сумрак в свет.

Там, на Голгофе, времени уж нет,
Как нет его в обителях у Бога.

17 октября 1920

* * *