Сонет Серебряного века. Том 2

Есть грустная поэзия молчанья
Покинутых старинных городов.
В них смутный бред забытого преданья,
Безмолвие кварталов и дворцов.

Сон площадей. Седые изваянья

В тени аркад. Забвение садов.
А дни идут без шума и названья,
И по ночам протяжен бой часов.

И по ночам, когда луна дозором

Над городом колдует и плывет,—
В нем призрачно минувшее живет.

И женщины с наивно-грустным взором

Чего-то ждут в балконах, при луне...
А ночь молчит и грезит в тишине.

Из цикла «Осень»

4 Шелест осени

Я вижу из окна: гирлянды облаков
Из слитков золотых плывут по синеве.
Идет их поздний блеск желтеющей листве,
Печально-праздничной гармонии цветов.

Приходят сумерки. Ложатся по траве

И веют холодом покинутых углов.
Деревьям жаль тепла. Небрежен их покров,
Поблекший, шелковый, в причудливой канве.

И прошлого не жаль. И помнит старый сад

Больную девушку в тени густых ветвей.
Был нежен и глубок ее печальный взгляд.

Пустынно и мертво тоскует глушь аллей.

И в золоте вершин дрожит последний свет,
Как память о былом, чему возврата нет.

Девственницы

Расцветших девственниц безгрешные постели, —
Их свежесть, белизна, их утренний наряд, —
Они весенние, святые колыбели,
Где грезы о любви томятся и грустят.

Упругие черты стыдливо опьянели

И молят о грехе томительных услад.
К ним никнут юноши в невысказанной цели,
Но гонит их душа смущенная назад.

И сон девический неопытен и тих.

И бродят ангелы, задумавшись о них,
На ложе чистое роняя снежность лилий.

Невинные сердца тоску и жажду слили.

Когда же бледный день, целуя, будит их, —
С улыбкой девушки припомнят, – что любили.

В толпе

Люблю искать случайность приближений,
Среди людей затерянным бродить.
Мы чужды все, но призрачная нить
Связала нас для жизни и мгновений.

И я иду намеки дня следить,

Вникая в гул разрозненных движений.
Одни таят безумье преступлений,
Другим дано великое творить.

И нет границ меж красотой и злом.

Печаль везде томится беспредельно,
В улыбке глаз, в признании родном...

И сладко мне отдаться ей бесцельно.

Я всех люблю и каждого отдельно,
Живу душой в ничтожном и святом.

Древняя плита

На храмине, в раскопках древних Фив
Был найден стих безвестного поэта —
Начертанный для вечного завета
На каменной плите иероглиф:

«Благословляйте илистый разлив,

«Плоды земли, рожденье тьмы и света,
«И сладкий труд на лоне зрелых нив,
«И благость Ра, и справедливость Сета»,

Давно лежит затертая плита

В хранилище старинного музея,
Глася о том, как жизнь была проста.

И человек с глазами чародея

Над ней поник, от мудрости седея.
И горький смех кривит его уста.

Истукан