Сонет Серебряного века. Том 2

Как черный призрак, медленно, беззвучно
Скользит гондола. Тонкое весло
Вздымается, как легкое крыло,
И движется, с водою неразлучно.

Блестит волны бездушное стекло

И отражает замкнуто и скучно
Небесный свод, сияющий докучно,
Безжизненный, как мертвое чело,

И ряд дворцов, где вечный мрамор жарко

Дыханьем бурь и солнца опален.
Венеция! где блеск былых времен?

Твой лев заснул на площади Сан-Марко.

Сквозят мосты. Висит над аркой – арка.
Скользит гондола, черная, как сон.

Нью-Йорк

Зверинец-город, скованный из стали
И камней. Сталь и камни без конца.
Они сдавили воздух и сердца
И небеса, как счастие, украли.

Ни ярких глаз, ни светлого лица,

В котором бы лучи весны блистали.
Бессмысленные камни здесь скрижали,
И золото – сияние венца.

Голодная стихия неустанно

Глотает жертвы алчней океана.
Все в золоте, во всем презренный торг.

Ни проблеска мечты, ни искры чувства.

Живет машина, умерло искусство.
Зверинец-город, мрачный Нью-Йорк!

Пустыня

Пустыня мертвая пылает, но не дышит.
Блестит сухой песок, как желтая парча,
И даль небес желта и так же горяча;
Мираж струится в ней и сказки жизни пишет.

Такая тишина, что мнится, ухо слышит

Движенье облака, дрожание луча.
Во сне бредет верблюд, как будто зной влача,
И всадника в седле размеренно колышет.

Порою на пути, обмытые песком,

Белеют путников покинутые кости
И сердцу говорят беззвучным языком:

«О бедный пилигрим! Твой путь и нам знаком:

Ты кровью истекал, ты слезы лил тайком.
Добро пожаловать к твоим собратьям в гости».

1903

Максимилиан Волошин

* * *

Как Млечный Путь, любовь твоя
Во мне мерцает влагой звездной,
В зеркальных снах над водной бездной
Алмазность пытки затая.

Ты – слезный свет во тьме железной,

Ты – горький звездный сок. А я —
Я – помутневшие края
Зари слепой и бесполезной.

И жаль мне ночи... Оттого ль,

Что вечных звезд родная боль
Нам новой смертью сердце скрепит?

Как синий лед мой день... Смотри!

И меркнет звезд алмазный трепет
В безбольном холоде зари.

1907

Грот нимф

О, странник-человек, познай священный грот
И надпись скорбную «Amori et dolori».[1]
Из бездны хаоса чрез огненное море
В пещеру времени влечет водоворот.

Но смертным и богам отверст различный вход:

Любовь – тропа одним, другим дорога – горе.
И каждый припадет к божественной амфоре,
Где тайной Эроса хранится вещий мед.

Отмечен вход людей оливою ветвистой.

В пещере влажных Нимф таинственной и мглистой,
Где вечные ключи рокочут в тайниках,

Где пчелы в темноте смыкают сотов грани,

Наяды вечно ткут на каменных станках
Одежды жертвенной пурпуровые ткани...

Коктебель, апрель 1907 г.

Из цикла «Киммерийские сумерки»