Сонеты 125, 25 Уильям Шекспир, — литературный перевод Свами Ранинанда

По мере внимательного прочтения сонета 144, я пришёл к выводу, что он сильно напоминает мне манеру написания сонетов известным поэтом елизаветинской эпохи Самуэлем Даниелем. В русскоязычной Википедии о нём практически ничего не оказалось. Так его имя было написано неверно, причем в разных страницах Википедии по-разному, но с обязательными грамматически ошибками.

Было странно видеть, что о такой значительной фигуре английской литературы, практически ничего нет.

Согласно Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона имя выдающегося английского поэта елизаветинской эпохи пишется правильно, так: Самуэль Даниель.

Поэтому настоятельно рекомендую редакторам Википедии и других ресурсов, на которые ориентируются пользователи Интернета исправить имя английского поэта Самуэля Даниеля, для последующего применения другими авторами, пишущими на русском.

Но возвратимся к анализу сонета 144.

В первой строке повествующий бард раскрывает читателю самое сокровенное, что лежит на его сердце. Но о каких чувствах идёт речь?

Первая любовь – это отрада, вторая — это разочарование.

«Две любви у меня есть: отрада и разочарованье,

Как два духа, что мне намекают до сих пор юдолью» (144, 1-2).

В строке 2, бард с помощь метафоры поясняет: «Как два духа, что мне намекают до сих пор юдолью». Но могли, главные героя сонета 144 быть вымышленными, чисто литературными образами?

— Отнюдь, нет!

Это конкретные персоны, современники Шекспира, которых он знал, и не один год. В ранее переведённом сонете 145 и семантическом анализе сонета, в котором уже упоминалась тёмная леди было сказано о ней много. Известно, что она имеет влиятельного любовника при дворе, но при этом весьма обаятельная молодая женщина, пользующаяся вниманием молодых придворных аристократов.

Но столь важно, знать читателю полную характеристику этой молодой женщины? Но повествующий бард, по ходу сюжета с помощью ассоциативных метафорических образов, всё раскроет.

«Лучший ангел — человек прекрасный с обаяньем,

Худший дух — женщина, окрашенная душевной болью» (144, 3-4).

В строке 3, бард предложил читателю описание любви — отрады. Это молодой мужчина, дворянского происхождения, которому автор сонета дал следующую характеристику: «Лучший ангел — человек прекрасный с обаяньем». Хочу отметить, что это персональное восприятие Шекспира, из чего можно заключить об автобиографической основе, на которой построен сюжет сонета 144.

В строке 4, бард дал описание и характеристику другой любви — разочарования. Это определённо, образ тёмной леди: «Худший дух — женщина, окрашенная душевной болью». Читатель видит, что сюжетная линия сонета построена контрасте двух образов, которые являются литературным приёмом «аллюзия» с ссылкой на Евангелие.

«Побеждающая меня скорее в ад, моя женщина — зло

Искушает моего лучшего ангела со стороны моей» (144, 5-6).

Автор сонета в строке 5, говоря о женщине, которая причиняет окружающим боль, не вызывает сомнений, что он говорил о душевной боли. Поэтому ассоциировал «тёмную леди» с душевной болью, которую она причиняла ему своими поступками: «Побеждающая меня скорее в ад, моя женщина — зло».

Однако, в строке 6, бард дал продолжение и уточнение деталей происходящего: «Искушает моего лучшего ангела со стороны моей». Но из слов в конце строки мы узнаём нечто интересное, «со стороны моей». Из чего можно заключить, что эта женщина, являясь олицетворением зла познакомилась с «молодым человеком», благодаря барду. А до этого, она побеждала его «скорее в ад». Но из содержания следующего сонетов 145 и 155, нам уже известно, что у барда не было прямого сексуального контакта с «тёмной леди». Не случайно автор сонета её назвал любовь — разочарование. Именно, «разочарование», при правильном переводе на русский, и ни в коем случае, не «безысходность»! Прежде всего, это замужняя женщина, не дворянского происхождения, которая заводила флирт с многими молодыми аристократами при дворе. Вполне очевидно, что она являлась виртуозным мастером флирта, что красочно и с чувством игривой иронии описано в сонете 128. Где о её пальчиках откровенно и без прикрас описал бард в сонете 128 строке 11: «О, мой друг, по коему твои пальчики прошлись поступью, куда нежней». В конце концов, мир не сошёлся на ней клином!

«И развратила моего святого, чтоб дьяволом стал скорей,

Обхаживает его чистоту гордыней своей дурной» (144, 7-8).

Абсолютизировал ли, бард ситуацию? Когда в строке 7, написал следующее: «И развратила моего святого, чтоб дьяволом стал скорей». Думаю, что нет, так как «развратила моего святого» ввиду того, что у тёмной леди, уже произошёл сексуальный контакт с «молодым человеком», который был значительно моложе и привлекательнее Шекспира.