Сонеты

Нет, лучше подлым быть, чем подлым слыть,
Когда не подл, но терпишь осужденья,
Когда ты должен не как хочешь жить,
Но так, как требует чужое мненье.

Как чуждые, превратные глаза

Могли б хвалить мои переживанья
Иль ветреность мою судить, когда
С их точки зло — добро в моем сознанье?

Я есть — как есть. Кто стрелы направляет

В мой грех, тот множит лишь свои:
Я, может, прям, кривы ж они, кто знает?
Не их умам судить дела мои,

Пока не верно, что все люди злы,

Во зле живут и злом порождены.

122

Мой друг, подарок твой, та книжка записная,
Исписана вполне, и в памяти моей
Заметки, ни одной из них не забывая,
Я сохраню навек иль лучше до тех дней,

Когда придет конец, — когда мой ум затмится.

Когда в груди моей не будет сердце биться.
Но до тех пор во мне всегда жить будешь ты, —
Я сберегу в душе моей твои черты.

Так долго книжка та не может сохраняться.

Я не нуждаюсь в ней, чтобы любовь твою
В ней отмечать, — ее я смело отдаю:
Я сердца памяти вполне могу вверяться.

Заметки ж о любви мне при себе хранить —

Не значит ли, что я могу любовь забыть?

123

Не подглядишь во мне ты, Время, измененья!
Громада праха, вновь взнесенная тобой,
Не будет для меня предметом удивленья:
Все это уж не раз вставало предо мной.

От старины твоей мы все в восторг приходим

И думать про нее за лучшее находим,
Что волей нашей все, что видим, создано,
Чем знать, что это все известно уж давно.

Ни пришлое, ни то, что нас сопровождает

На жизненном пути, меня не удивляет:
Ведь летопись твоя и все, что мы кругом
Встречаем в жизни, лжет в стремлении своем.

В одном лишь свой обет исполнить я намерен:

Я буду, вопреки тебе, о Время, верен!

124

Любовь моя очей величьем не сразит,
Которое судьба разбить паденьем может,
А Времени любовь и злоба — уничтожит,
И образ чей то в терн, то в розаны повит.

О нет, она живет вдали от всех, не жаждет

Величия царей, средь пышности не страждет,
Не падает во прах под тяжестью потерь,
Что часто так у нас случается теперь!

Политики она нисколько не боится,

Той еретички злой, что лишь на срок трудится.
Но высоко стоит уверенная в том,
Что пламя и вода и все — ей нипочем.

Чтоб боле ясным быть — ссылаюсь на дела

Погибших за добро и живших лишь для зла.

125