СОНМ

Афанасий Петрович с беспомощным видом заслонил лицо ладонями, защищаясь от слов сыщика, как от назойливого смрада.

— Что ты несёшь! Какое алиби? Какой двойник?

— Ты слышал, что я сказал, светописи в Турове пропали!

— Да у нас каждый день поломки то там, то здесь. На прошлой неделе три дня Дворянская улица слепой стояла. И это в центре Города. А там какой-то Туров.

— Померанский говорит есть свидетель. Мика Микадзе его ищет.

— Господи, Всеволод Михайлович, друг просто хочет выгородить Пожарского. А свидетель… Пффф… с такими то деньгами они сотню свидетелей притащат.

— Это сделал Бельский! Я уверен.

Полицместер стукнул по столу и заорал:

— У тебя нет доказательств!

— Он угрожал убить мою дочь.

— Он так сказал?

— Намекал, что она тоже причастна. Приставь к ней охрану.

Срочно!

— Она звонила мне.

Ноги не удержали Домру. Он попятился и припал к стене.

— Просила изолировать тебя от неё. Говорит, ты звонил и нёс какую-то ахинею. Я не поверил, но теперь смотрю на тебя и понимаю, что она была права.

— Она звонила… тебе? — Домра прикрыл ладонью рот, задышал сбивчиво.

Афанасий Петрович положил на стол бумаги — медленно, словно боялся, что Домра пустится наутёк.

— Успокойся и посмотри сюда внимательно. Только глазами опытного сыщика, а не спятившего курсанта. Экспертиза ДНК показала: кровь на одежде Пожарского принадлежит дочери; частички кожи под её ногтями принадлежат Пожарскому. Уловил? Не было никакого двойника. Пожарский убил ее.

Домра ощутил себя висящим над пропастью. Травинки, за которые он держался всё это время обрывались. Сыщик отчаянно кричит, последние надежды на спасение рушатся. Он падает.

— Улики против Пожарского железобетонные. Он так и так получит пожизненное. Дело закрыто.

— Для меня нет.

— Дело закрыто, пристав! И твоё участие больше не требуется. Передай свои записи Засекину, он закончит с формальностями. С сегодняшнего дня ты официально в отставке. И благодари бога, что Бельский не хочет твоей крови. Я убедил губернатора, что ты больше не наделаешь глупостей, и он согласился по-тихому всё замять, если ты немедленно уйдёшь. Ты даже сохранишь своё пособие, — Афанасий Петрович сбавил ход и заговорил дружеским тоном. — Мне жаль, что так вышло Всеволод Михайлович. Бог судья — мне жаль.

Домра молча положил значок и пистолет на стол полицмейстера.

* * *

По дороге домой Домра заметил за собой хвост. Люди Бельского присматривают — не натворит ли он чего.

Поднявшись в квартиру, он заметил воткнутый в дверь свёрток. На нём послание: «Найдите убийцу». Внутри оказались пропавшие светописи из Турова.

Несколько десятков светописцев засекли машину Померанского. Пожарский сидел на пассажирском сидении и был одет в ту же одежду, в которой его задержали на следующий день — зелёный комбинезон с множеством карманов. Из-за солнечных бликов на стёклах и кепке на глаза, его лицо не всегда удавалось распознать, но оно было вполне узнаваемым. Судя по времени съёмки, Померанский и Пожарский действительно ездили в Радищево именно в субботу, а значит Пожарский не мог быть в Городе во время убийства. Но тогда почему все улики против него? Почему дочь не заметила подмены? Или заметила, но было слишком поздно? Тогда откуда у неё под ногтями частички кожи отца?

«Человек не может быть в двух местах одновременно».

Домра понимал, светописей из Турова недостаточно, чтобы перебить в суде отпечатки и анализ ДНК.

Он позвонил Мике Микадзе.

— Пожалуйста, скажи, что ты разыскал свидетельницу.

— Разыскал, — ответил Мика безучастным голосом.

— И?

— Опознала обоих. Всё подтверждает, как они и сказали.

Домра выдохнул застоявшийся в лёгких воздух. Это шанс, реальный шанс!

— Она даст показания в суде?

— Даст.

— Мика, ты что-то недоговариваешь.

— У Мари Де ла Тур деменция, Всеволод. Диагноз официальный.

— Она что не в себе?

— Я не заметил, чтобы она запиналась или сбивалась с рассказа.

Но суд не примет её показания, ты же знаешь.

Домра вытер пот с лица.

— Кто-нибудь ещё должен был их видеть.

— Слышал, ты в отставке. Зачем тебе это?

— Ты поможешь или нет?

Повисла пауза.

— Если найду кого, обязательно позвоню.

— Спасибо.

— Только обещай не наделать глупостей.

— Не обещаю.

— Другого ответа я и не ждал.

* * *

Промокшие ботинки шваркали по грязному ковру. Деревянные двери выскакивали из стен тёмного коридора, словно крокодильи пасти. Чумазые дети орали и носились, перепрыгивая через пьяного алкаша, спавшего прямо на полу.

Домра остановился у нужной двери, постучал. В глазке мигнул свет.

— Это Всеволод Домра. Я хочу поговорить.

Никто не ответил. Он постоял немного и уже собирался уходить, как дверь вдруг открылась, притормозив на цепочке. Из квартиры на него смотрели глаза дочери.

— Вы помните меня? Я приходил к господину Померанскому.

— Я помню вас, — ответила Агния.

После недолгих раздумий она впустила его. Квартирка была небольшой, но уютной.

Агния принесла горячий чай, и они несколько минут сидели в тишине.

— На самом деле я больше не работаю в полиции. Хочу быть честным с вами и, надеюсь, вы будете со мной.

— Тогда зачем вы пришли? — Не хочу, чтобы невиновный сел в тюрьму.

В её глазах затеплилась надежда.