Сонная Лощина

Принцы-соперники окружили его с надменным и угрожающим видом; один наглец со сложением Геркулеса начал даже глумиться над его тонкой юношеской фигурой и осмеивать избранное им прозвище. Принц вскипел. Он бросил вызов своему оскорбителю. Они разъехались на необходимое расстояние, повернули коней, направили их навстречу друг другу и сшиблись, – дерзкий гигант, едва только к нему прикоснулось заколдованное копье, вылетел из седла. Принц искренне желал бы на этом остановиться, но – увы! – он имел дело с дьявольским конем и дьявольским вооружением. Будучи пущены в дело, они уже никем и ничем не могли быть удержаны. Арабский скакун врезался в гущу всадников; копье поражало все, что бы ни встретилось; растерянный принц носился, как вихрь, по полю, опрокидывая на своем пути людей разного чина и звания и сокрушаясь о своих нечаянных подвигах. Неслыханно дерзкое оскорбление его подданных и гостей распалило гнев самого короля. Он рвал и метал, он послал против рыцаря свою стражу, но и они в мгновение ока были выбиты из седла. Тогда король сбросил парадное платье, схватил щит и копье и поскакал к незнакомцу, дабы устрашить его своим королевским величеством. Увы! Его величеству повезло не более, чем простым смертным: ни конь, ни копье не взирали на лица, и, к своему ужасу, Ахмед, не желая того, нанес королю сильнейший удар: в воздухе мелькнули королевские пятки, и корона скатилась в пыль.

Но в этот миг солнце достигло полуденной линии и магические чары утратили свою власть. Арабский скакун пересек поле, перескочил ограду, бросился в Тахо, преодолел его яростное течение, принес почти бездыханного и изумленного принца в пещеру и застыл как изваяние возле стола. Что до принца, то он с превеликим удовольствием слез с этого бешеного животного, снял доспехи и покорился судьбе. Затем, усевшись в пещере, он стал горестно размышлять об отчаянном положении, в котором он оказался по милости этого дьявольского коня и оружия. Опозорив подобным образом рыцарей и нанеся оскорбление самому королю, он никогда больше не осмелится показаться в Толедо. Что должна подумать принцесса о столь буйных и неистовых подвигах? Снедаемый беспокойством, он отправил на разведку своих крылатых посланцев. Попугай посетил все без исключения площади и людные места города и вскоре возвратился с целым коробом новостей. Весь Толедо – в волнении. Принцессу без чувств унесли во дворец, турнир был прерван, все только и говорят, что о внезапном прибытии, чудесных подвигах и странном исчезновении мусульманского рыцаря. Некоторые называют его мавританским магом, другие думают, что он демон, принявший человеческий образ, третьи рассказывают предания о скрытых в горных пещерах зачарованных воинах и полагают, что он, вероятно, принадлежит к их числу и внезапно вырвался из своего плена. Все, однако, единодушно считают, что обыкновенный смертный не мог бы совершить подобные чудеса и одолеть столь знаменитых и могучих христианских бойцов.

Сова улетела с наступлением ночи. Она носилась во мраке над городом, то и дело присаживаясь на крыши и трубы домов. Затем она направила свой полет к дворцу, стоявшему на высокой скале посредине Толедо, и осторожно обшарила его террасы и зубцы стен, подслушивая у каждой щели и заглядывая своими большими, выпученными глазами во все освещенные окна, чем довела до обморока нескольких статс-дам королевы. И лишь тогда, когда над городом появилась серая дымка рассвета, она возвратилась, закончив розыски, и доложила принцу о виденном.

– Пролетая мимо одной из самых высоких башен дворца и осматриваясь вокруг, я увидела через окно прекраснейшую принцессу. Она полулежала на ложе, подле нее толпились приближенные и врачи, но она отвергала их услуги и помощь. Когда они удалились, она достала послание, что хранилось у нее на груди, читала, и перечитывала, и целовала его, и сетовала на свою горестную судьбу. И даже я, хоть я и философ, была этим чувствительно тронута.

При этом известии нежное сердце Ахмеда наполнилось горечью.

– Слишком справедливы твои слова, о мудрый Эбен Бонабен, – вскричал он, – заботы, горе и бессонные ночи – вот удел любящих! Да избавит Аллах принцессу от гибельного дыхания того, что зовется любовью!

Дальнейшие сообщения из Толедо подтвердили рассказанное совой. Весь город стал добычей тревоги и беспокойства. Принцесса была помещена в самой высокой башне дворца; на всех улицах, ведущих к нему, выставили усиленную охрану.

Между тем принцессою овладела тоска, от которой она чахла и о причине которой никто не догадывался, – она отказывалась от пищи, была глуха к увещаниям. Усилия искуснейших врачей не привели ни к чему; считали, что над ней властвуют какие-то чары, и король объявил, что тому, кто исцелит ее от недуга, наградою будет самая драгоценная вещь, какая только найдется в королевской сокровищнице.

Услышав об этом, сова, дремавшая перед тем в одном из углов, стала вращать своими круглыми большими глазами и приняла еще более загадочный вид, чем обычно.