Сонник Таболкина

Сновидение 23/24 июля 1895 года. Большая зала – много гостей. – Среди них Ирма; я беру ее под руку, точно хочу ответить на ее письмо, – упрекаю ее в том, что она не приняла моего «решения». Говорю ей: «Если у тебя еще есть боли, то ты сама виновата». Она отвечает: «Если бы ты знал, какие у меня боли в горле, в желудке и в животе, мне все прямо стягивает». Я пугаюсь и смотрю на нее. У нее бледное, опухшее лицо. Мне приходит в голову, что я мог не заметить какого-нибудь органического заболевания. Я подвожу ее к окну, смотрю ей в горло. Она слегка противится, как все женщины, у которых вставные зубы. Я думаю, что ведь ей это не нужно. – Рот открывается, и я вижу справа большое белое пятно, а немного поодаль странный нарост, похожий на носовую раковину; я вижу его сероватую кору. – Я подзываю тотчас же доктора М. – Тот смотрит и подкрепляет мое мнение… У доктора М. совершенно другой вид, чем обыкновенно. Он очень бледен, хромает и почему-то без бороды… Мой друг Отто стоит подле меня, а друг Леопольд исследует ее легкие и говорит: «У нее притупление слева внизу». Он указывает еще на инфильтрацию в левом плече (несмотря на одетое платье я тоже ощущаю ее, как и он…). Доктор М. говорит: «Несомненно, это инфекция. Но ничего: у нее будет дизентерия, и инфекция выйдет…» Мы почему-то сразу понимаем, откуда эта инфекция. Отто недавно, когда она себя почувствовала нездоровой, впрыснул ей препарат пропила – пропилен… пропиленовую кислоту… триметиламин (формулу его я вижу ясно перед глазами)… Такой инъекции нельзя делать легкомысленно… По всей вероятности, и шприц был не совсем чист.

Сновидение это имеет перед другими одно преимущество. Тотчас же ясно, с каким событием прошедшего дня оно связано и какой темы касается. Предварительное сообщение дает этому полное освещение. Сообщение Отто относительно здоровья Ирмы, историю болезни которой я писал до позднего вечера, занимало мою душевную деятельность и во время сна. Тем не менее никто, ознакомившись с предварительным сообщением и с содержанием сновидения, не может все же предполагать, что означает мое сновидение. Я и сам этого не знаю. Я удивляюсь болезненным симптомам, на которые указывает Ирма в сновидении, так как они совсем не похожи на те, какие я у нее лечил. Я улыбаюсь бессмысленной идее об инъекции пропиленовой кислоты и утешению доктора М. Сновидение в конце своем кажется мне более туманным и непонятным, чем в начале. Чтобы истолковать все это, я привожу подробный анализ.

Анализ. Большая зала – много гостей. Мы жили в то лето на улице Бельвю в особняке, на небольшом возвышении. Особняк этот был когда-то предназначен для ресторана и имел поэтому очень высокие комнаты, похожие на залы. Все это мне снилось именно в этом особняке за несколько дней до дня рождения моей жены. Днем жена говорила мне, что в день рождения ждет много гостей, среди них и Ирму. Мое сновидение пользуется этими словами: день рождения жены, много народу, среди них Ирма; мы принимаем гостей в большом зале особняка на Бельвю.

Я упрекаю Ирму в том, что она не приняла моего «решения»; я говорю: «Если у тебя еще есть боли, то ты сама виновата». Я мог бы это сказать ей и наяву, а может быть, и говорил даже. Тогда я придерживался того взгляда (впоследствии я в нем разуверился), что моя задача ограничивается сообщением больным скрытого смысла их симптомов; принимают ли они такое «решение» или нет, от которого затем зависит весь успех лечения, – за это я уже не ответствен. По фразе, которую я сказал Ирме, я замечаю, что прежде всего не хочу быть виноватым в тех болях, которые она еще чувствует. Если в них виновата сама Ирма, то не могу быть виноватым я. Не следует ли в этом направлении искать смысл сновидения?

Жалобы Ирмы: боли в горле, желудке и животе; ее всю стягивает. Боли в желудке относятся к обычным болезненным симптомам моей пациентки, но прежде они не так ее беспокоили, она жаловалась только на тошноту и рвоту. Боли же в горле и в животе почти не играли в ее болезни никакой роли. Я удивляюсь, почему сновидение остановилось именно на этих симптомах, но пока это остается для меня непонятным.

У нее бледное и опухшее лицо. У Ирмы был всегда розовый цвет лица. Я подозреваю, что, по всей вероятности, она в сновидении заменена другим лицом.

Я пугаюсь при мысли, что мог не заметить у нее органического заболевания. Это вполне естественный, постоянный страх специалиста, который повсюду видит почти исключительно невротиков и привык относить на счет истерии почти все явления, которые кажутся другим врачам органическими. С другой стороны, мною овладевает – я сам не знаю откуда – легкое сомнение в том, что мой испуг не совсем искренен. Если боли у Ирмы имеют органическую причину, то опять-таки я не обязан лечить их. Мое лечение устраняет только истерические боли. Мне чуть ли не кажется, будто я хочу такой ошибки в диагнозе; тем самым был бы устранен и упрек в неудачном лечении.