Сонные войны. Дилогия (СИ)

Истории Хорхе рассказывал, естественно, о работодателях. «Кукулькан — могучий Бог Ветра когда-то давно призвал семь верных мужей!», — так обычно начинался рассказ. Для детей подбирал попроще: боги и герои, демоны и ангелы. В сказках старого мексиканца переплетались несколько мифологий, взрослым казалось, это от необразованности. Но сказка делала свое дело — уводила детей в другие миры, где всё вполне возможно. Где Кукулькан может беседовать с Зевсом, а Чак наблюдает за распятием Христа. Не всегда веселые, но очень живые истории заманивали детей в силки Хорхе, а самые мечтательные малыши получали новые сказки — поближе к реальности. Тем, кому хватило упорства и фантазии прослушать весь курс, Хорхе сообщал — всё это правда. И Кукулькан, и семь мужей, именуемые в мире Семью Толстыми Ткачами. Но никому Хорхе не говорил самого интересного. Когда-то он сам хотел стать одним из них.

С тех пор, как из леса вместо сорокалетнего Макса Фердика вернулся Фарит, Хорхе лелеял мечту — присоединиться к ним, тоже стать избранным. Как тогда казалось еще далеко не старому мексиканцу — всё просто. Надо дождаться смерти одного из них и прийти в лес. Годы проносились, закрывая для Хорхе осень за осенью, а Ткачи даже не старились, он подумал, надо бы одного убить. Но однажды в Сан-Пауло он встретил его. Гамбит, ранее Толстый Ткач, а ныне занимающийся какой-то чепухой, объяснил мексиканцу, что к чему. Позднее это тоже стало байкой почти древнего Хорхе. Он понял, мечте не сбыться, но, может, кто-нибудь из его учеников попытается? Пусть это и бред…

Толстым Ткачом можно стать в двух случаях. В первом, как и случилось с Гамбитом, если Ткач уйдет сам. Подробностей Хорхе так и не узнал, но очевидно — того, кто стал называть себя Фаритом, выбрали сами Ткачи, а не Кукулькан. Он — всего лишь замена настоящему Ткачу, Гамбиту, которому надоело служение богу ветров. А второй способ самый честный. Нельзя убить Толстого Ткача и занять его место — это просто невозможно. За всю историю ни одному человеку не посчастливилось убить Ткача ЛИЧНО. Но иногда они обновлялись. Так как же?

Чтобы стать Толстым Ткачом, надо быть Толстым Ткачом. Надо жить, как Толстый Ткач, надо иметь мозги, как у него, надо уметь играть в те же игры, что и они. И выиграть. Убить, но не своими руками, а переиграв, используя те самые силы, коими пользуются Ткачи. Затеять игру, поставить на кон свою жизнь, привлечь десятки других игроков, запутать слуг Кукулькана и занять опустевшее место.

Хорхе смотрел на старого китайца с грустью, уважением и обидой. Попробуй, брось внуков, детей и свою старуху, откажись от всего, и он мог получить это. Чан шел в лес с таким видом, будто только что победил Голиафа. Даже сейчас с него слетали года и возвращалась молодость. Скоро она станет настоящей.

Чан не понял, как оказался здесь. Необычная легкая дрема, на мгновенье прикрытые глаза и мексиканский лес сменился другим. Он весело рассмеялся, чувствуя, как уходят невзгоды и приобретается смысл. Как ручеек, в голову втекало вдохновение, приходили новые идеи. Среди них вечный двигатель — пустяковина, не стоящая внимания. Чан смеялся, Ткачи вторили ему и шли к Храму Ветра. Вращающаяся золотая монета в форме лица-солнца подмигивала ему, он подмигивал в ответ. Деревья приветственно шуршали, а пустая посуда пела Песню.

Подъем вверх с полностью обновленными мышцами дался так легко, будто он просто встал с кровати, хорошо выспавшись. Далее зал с изображениями многочисленных существ и, наконец, он увидел Его. Аэда, Кукулькан, сколько же еще у тебя имен? Ткачи выстроились в круг и взялись за руки. И почти у всех глаза закрылись. Только Шалит оставил их открытыми. Он стоял напротив статуи и увидел, как бог улыбнулся координатору.

— У нас появился новый Ткач! — сказали каменные губы. — Отныне он будет Аспи Ткач!

— Добро пожаловать, Аспит, — сказал Гнол Ткач.

— Добро пожаловать, Аспит, — сказал Воль Ткач.

— Добро пожаловать, Аспит, — сказал Мари Ткач.

— Добро пожаловать, Аспит, — сказал Кол Ткач.

— Добро пожаловать, Аспит, — сказал Бол Ткач.

— Добро пожаловать, Аспит, — сказал Шали Ткач.

— Я рад служить вам, братья. Я рад служить переменам, я рад служить себе, — отозвался Аспит.

— Но запомни, Аспит, — весело молвил Аэда. — Перемены не всегда к лучшему. Запомни…

Ни Вольт, ни Гнолт, ни Болт, ни Кольт, ни Марит, ни сам Аспит не запомнят дорогу назад. И только Шалит увидит, как пирамида превращается в черную гору, а на вершине останется статуя Аэды. Только Шалит начнет сторониться ползущих к ним веток деревьев, как щупалец волшебного спрута. Координатор увидит, как лес станет темным царствов ночи, но, выйдя из него, он поймет, что есть надежда. Потому что в непроглядной тьме увидит меленький, словно дым от сигары, порыв серебряного ветерка…

Японец

Как все-таки хороша жизнь ветра! Даже не самого Ветра, а одного из его потоков. Японец разглядывал путешествие Семерых Ткачей и ему взгрустнулось. Он полетел во дворец к своему освободителю и единственному собеседнику.