Сообразим на троих (СИ)

— Но ты ведь еще любишь меня, — Никита коснулся волос на моем затылке, — а я люблю тебя. В чем проблема?

— Проблема в том, что я всегда тебя любил, а ты всегда это знал, — глухо проворчал я, — знал, и все равно трахался на стороне. Не нужна мне такая взаимность, ебись она конем вместе с тобой и твоими блядями.

— Малыш…

— Просто. Отвали.

Боже, как я его люблю. Как я хочу согласиться. Как трудно будет ему доверять. Как мне будет больно еще раз узнать о его изменах. Я такое еще раз не переживу. Лучше уж буду любить так, забуду рано или поздно. Ненавижу, как я его ненавижу.

Потратив минуту на то, чтобы поправить одежду, Никита все же внял и ушел. И на том спасибо. Но мне нужно это дело смазать.

Написав брату, что еду пить и можно меня не ждать, я выключил телефон, оставил его на столе и пошел искать такси на стоянке торгового центра.

========== Часть 5 ==========

Раскалывалась голова, ломило шею. Рядом что-то шуршало, громко и отвратительно, но зато пахло жареной картошечкой.

— Доброе утро, пьянчужка, — усмехнулся самый мой любимый голос, — под правой рукой стакан.

Промычав благодарность, я жадно глотнул прохладной крови. Как же я люблю своего брата…

Брат шуршал рядом, но и на кухне кто-то звенел посудой. После недолгих мучительных попыток сообразить, до меня дошло — Лариса.

— Рассказать тебе про твои подвиги? — приоткрыв один глаз, я покосился на брата. Он шуршал блядским пакетом, совершенно пустым, причем шуршал с полной нахального удовольствия улыбкой. — Мне позвонил Алик, — ага, бармен нашего любимого бара, — когда я приехал, ты курил один на двоих косяк с какой-то девкой, — застонав, я закрыл глаз, — паровозиком, — зажмурившись, я еще и ладонями лицо прикрыл. Стыдоба какая, вечно меня на блядки тянет по пьяни… — а по пути домой упрашивал меня разрешить тебе один маленький поцелуйчик.

— О, боже… — с трудом сев, я с силой потер щеки. — Прости, бро, прости за это.

Пристроившись на краешке кровати, брат ухватил меня за подбородок. На секунду перехватило дыхание — поцелует? Правда поцелует? Но нет, строго нахмуренные брови опровергли поспешную и постыдную, между прочим, догадку. Прекратить надо уже оглядываться на брата, родного, так-то. Ну, наполовину родного, но это не важно!

— От тебя несет этим ублюдком так, что загрызть охота, — мрачно рыкнул брат.

Отшатнувшись, я потер шею. Не потому, что побоялся за ее целостность, а потому, что будто заново ощутил отвратительные умелые поцелуи.

— Он… Он приходил, — пряча взгляд, я отбросил одеяло и встал, — втирал мне опять про вечную любовь и всякое такое дерьмо.

Снова загорчило в горле от застарелой боли. В гейских отношениях страсти кипят не хуже, чем в гетеро, не говоря уже о возможности душевно набить друг другу морду.

— Хуево? — тихо спросил брат, раскрывая объятия.

— Очень, — сглотнув, я вцепился в большое теплое тело, как в соломинку, спрятал лицо на жестком плече, пахнущем морем от геля для душа, кожей, кровью, домом.

— Все будет хорошо, — пробормотал брат, гладя меня по затылку и прижимаясь щекой к уху, — я тебя ему больше никогда не отдам.

Усиленно прогоняя от себя мыслишки о романтическом подтексте, я только кивнул и прижался чуть крепче, отпечатывая свой запах на брате. Отстранившись, вполне правдоподобно улыбнулся девушке с невероятными синими глазищами… Так, стоп, что? Синие, да, но почему такие блеклые? Где бирюзовые крапинки? Что за хуета-а?!

— Доброе утро, — Лариса сцепила пальчики в замок. А под ухом засосище, видать, брат вчера успел опробовать приобретение перед подъемом по тревоге, — как ты себя чувствуешь?

— Как с похмелья, — выдавил я, отводя взгляд.

Отправившись в ванную греться, я обнаружил на стиралке свой выключенный телефон. Похоже, брат еще и в салон съездить успел. Бедняга, сколько к него со мной проблем, пора завязывать с такими загулами…

После нескольких вчерашних встревоженных сообщений пришло одно сегодняшнее. “Да, линзы. Вернуть?”

Вздохнув, я отложил мобильник, включил воду, разделся, почистил зубы, чтобы дать себе время подумать. В принципе, да, я разочарован, и конкретно. Это наебалово похуже ваты в лифчике! С другой стороны, она миленькая, знает, зачем нам нужна, и потому права качать вряд ли будет. Если брат успел ее вчера оприходовать — ему она тоже нравится. Так что моим ответом было предложение попробовать ее оставить. Может, что-нибудь из этого и получится.

Обманщица смирно сидела на стуле и не пыталась помогать суетящемуся с завтраком брату. Это табу, женщина на его кухне не имеет права ничего трогать, по крайней мере, при нем. Лучше бы в гараже возился или на рыбалку ездил… Хотя нет, кто бы тогда мне готовил вкусноту?

— Давай, жуй, — потрепав меня по волосам, брат поставил передо мной тарелку яичницы с обжаренной вареной картошкой, — я на работу.

А ведь так хотелось побыть в коконе из заботы и ощущения безопасности, как всегда, когда брат рядом…

— Пока, — вздохнул я.

— Удачи, — с милой улыбкой пожелала Лариса.

Или она правда добряша, или прикидывается. Надеюсь, что правда.