Сообщение

Опять под лампою допоздна
желтеет бесплодный круг.
Одной печалью уязвлена,
давно моя жизнь от рук
отбилась… а память стоит за мной,
и щеки ее горят,
когда ревет самолет ночной
два года тому назад.

Одна разлука – а сколько слез.
Над городом ледяным
вставало солнце, в ветвях берез
сгущался зеленый дым,
рождались дети, скворец, как встарь,
будил меня поутру,
а все казалось – стоит февраль,
и мы – вдвоем на ветру,

Шептала вьюга: «Утихомирь
пустые надежды, друг».
Блистала тьма, раздавалась вширь,
звенела, пела вокруг,
и понял я, что мои следы,
и сумрачный дар, и честь
ушли в метель… У любой звезды
заветная флейта есть,

но если время двинется вспять —
я в двери твои стучу —
воскреснув, заново умирать
мне будет не по плечу.
Я брошусь за борт, когда ладья
отчалит, веслом скрипя,
но это буду уже не я,
и мне не узнать тебя.

Все двадцать писем твоих в пыли,
на пленке голос плывет.
Вдвоем на разных концах земли
мы смотрим на ледоход.
Вольноотпущенница, давай
помиримся без стыда —
весной любая живая тварь
ищет себе гнезда.

Крошатся льдины, в тумане порт,
над городом облака,
но профиль кесаря так же тверд,
а монетка так же легка.
Отдай ему все, что попросит он —
ставит он, не возьмет
василеостровский Орион
и баржи, вмерзшие в лед.

Прощай! Раскаявшийся – стократ
Блажен, потому хитер.
Ему – смеяться у райских врат,
и не для него костер.
А ночь свистит над моим виском,
не встретиться нам нигде,
лежит колечко на дне морском,
в соленой морской воде.

Когда-нибудь я еще верну
и радость, и прах в горсти.
Возьми на память еще одну
десятую часть пути.
И то, что было давным-давно,
и то, что поет звезда —
возьми на счастье еще одно
прощание навсегда.
1977—1981

«Уходит город на покой…»

И. Ф.

Уходит город на покой,
ко лбу прикладывая холод,
и воздух осени сухой
стеклянным лезвием расколот.

Темные воды – кораблю,
безлюдье – сумрачной аллее.
Льет дождь, а я его люблю,
и расставаться с ним жалею.

А впрочем, дело не в дожде.
Скорее, в том, что в час заката
деревья клонятся к воде,
бульвары смотрят виновато,

скорее, в том, что в поймах рек
гремит гусиная охота,
что глубже дышит человек
и видит с птичьего полета:

горит его осенний дом,
листва становится золою,
ладони, полные дождем,
горят над мокрою землею…
1977

«собираясь в гости к жизни…»