Сообщество разума

На самом деле наш ум обычно не разлетается, так сказать, вдребезги от беспомощности при разделении трудной задачи на фрагменты. Мы вполне можем вообразить, как именно сложить драгоценности в шкатулку, и одновременно прикинуть, поместится ли та в чемодан. Отсюда следует, что мы способны использовать свои ресурсы осмысления пространства для каждой задачи по очереди. Но как мы возвращаемся к первой задаче после выполнения других, не испытывая необходимости начинать все заново? Для здравого смысла ответ кажется очевидным: мы просто «помним, где были». Но это означает, что мы должны каким-то образом сохранять, а затем воссоздавать состояния прерванных процессов. То есть нам требуется некий «подспудный» механизм отслеживания всех неполных действий, дабы мы помнили, что конкретно было сделано, могли сравнивать разные результаты и оценивать прогресс, а также решать, что делать дальше. Причем все это должно осуществляться в согласии с более крупными, порой меняющимися планами.

Потребность помнить наши недавние состояния объясняет, почему наши «кратковременные воспоминания» столь кратковременны! Чтобы решать трудные задачи быстро и эффективно, каждый микроблок памяти должен представлять собой полноценную систему со множеством специализированных связей и отношений. Если так, наш ум просто не может позволить себе чрезмерного обилия дублирующих копий этой системы, а потому мы должны заново использовать ее ресурсы для разных заданий. Всякий раз, когда мы повторно используем микроблок памяти, информация, которая в нем хранилась, подлежит удалению или перемещению в иное, менее востребованное хранилище. Но на это нужно некоторое время, а сама операция чревата прерыванием потока мыслей. Значит, наши кратковременные воспоминания должны проявляться и «очищаться» мгновенно, и сознание их попросту не замечает.

Глава 16 Эмоции

Каждая эмоция обладает собственным взглядом на мир.

Любовь принимает, сочетает и питает.

Радость есть свет и танцы, пускай одними глазами.

Тоска тяжела, безнадежна, легкие пусты, как и сердце,

а Ненависть жаждет уничтожать, убивать,

как заложено в ее природе,

и почти непроизвольно, деловито,

некая часть меня говорит:

«es is t das hier ja nicht unbekannt»[23].

Манфред Клайнс

16.1 Эмоция

Почему столько людей уверены, что эмоции объяснить труднее, чем интеллект? Часто можно услышать следующее:

В принципе я понимаю, что компьютер способен решать задачи посредством их осмысления. Но я не могу себе представить, что компьютер способен обладать эмоциями или их воспринимать. Кажется, подобное умение несовместимо с возможностями машин.

Мы часто признаем гнев нерациональным. Но в нашем сценарии с профессором Челленджером способ, каким Работник активировал гнев, чтобы побороть сонливость, выглядел не менее рациональным, чем использование палки, чтобы дотянуться до чего-то, чего не достать рукой. Гнев в данном случае – лишь инструмент, который Работник может применить для решения конкретной задачи. Единственная трудность заключается в том, что Работник не может вызвать гнев напрямую; однако он обнаруживает способ сделать это косвенно, вообразив «происки» профессора Челленджера. Не имеет значения, что именно вызывает состояния разума, которые принято называть эмоциональными. Для Работника это всего-навсего один из способов выполнить свое задание. В повседневном мышлении мы постоянно прибегаем к фантазиям. Мы используем «воображение» для решения геометрических задач, для планирования прогулки в каком-то знакомом месте и для выбора блюда на обед; в каждом случае нужно «предугадать» то, чего на самом деле не существует. Использование фантазий, эмоциональны они или нет, незаменимо для каждого процесса решения трудной задачи. Нам постоянно приходится иметь дело с воображаемыми сценами, поскольку лишь когда ум способен изменить видимость представления, он действительно может приступить к осмыслению реальных перемен.