Сообщество разума

Для относительно простого живого существа вполне достаточно этакого «добровольного» объединения почти независимых агентов, наделенных целями, чтобы научиться выживать в подходящей среде. Но человеческий разум не только изучает новые способы достижения старых целей; он способен ставить новые цели. Это позволяет нам существовать в более широком диапазоне возможных условий, но такая универсальность тоже чревата опасностями. Будь мы в состоянии обучаться постановке новых целей без каких-либо ограничений, очень скоро мы оказались бы жертвами несчастных случаев как во внешнем мире, так и внутри наших собственных умов. На простейших уровнях мы защищены инстинктами – например, организм заставляет нас дышать, этому не нужно учиться. На более высоких уровнях уже требуется защита от постановки летальных целей, например от навыка подавления всех прочих навыков (к чему стремятся некоторые святые и мистики). Какие же встроенные самоограничения способны вести разум к целям, которые не обернутся гибелью?

Никакое наследование наших генов не объяснит, что для нас полезно, поскольку, в отличие от всех других животных, люди самостоятельно создают для себя бо́льшую часть проблем, с которыми сталкиваются. Соответственно каждый человек должен учиться новым целям на основе того, что принято называть традициями и наследием наших сверстников и предшественников. Вдобавок наши гены должны конструировать своего рода «универсальный» механизм, посредством которого люди могут приобретать и передавать цели и ценности из поколения в поколение. Как ум передает и усваивает эти ценности и цели? В следующих разделах утверждается, что это происходит через эксплуатацию тех личных отношений, которые мы называем эмоциональными, наподобие страха и привязанности, дружбы и зависимости, ненависти и любви.

16.3. Ментальные протоспециалисты

Допустим, нам нужно создать искусственное животное. Сначала мы составляем список желательных умений этого животного. Затем просим инженеров найти способ реализовать эти умения.

Рис. 79

Эта схема показывает наличие отдельного агента для каждой из нескольких «основных потребностей». Назовем их «протоспециалистами». Каждый из них располагает своим «мини-умом» для выполнения работы, а также специальными датчиками и приспособлениями, учитывающими его конкретные задачи. Например, у протоспециалиста Жажда могут быть такие элементы:

Рис. 80

Обычно нецелесообразно конструировать животное таким образом. Благодаря всем этим отдельным специалистам у нас будет дюжина голов, рук и ног. Во-первых, было бы слишком дорого кормить эту «ораву» органов; во-вторых, они наверняка станут мешать друг другу! Несмотря на такие неудобства, есть животные, которые устроены подобным образом и потому способны выполнять множество дел одновременно. Генетически рои социальных животных (муравьев и пчел) являются «многотельными» индивидами, чьи различные органы свободно перемещаются в пространстве. Но большинство животных устроено иначе: их протоспециалисты имеют общие наборы органов для взаимодействия с внешним миром.

Рис. 81

Также можно «сэкономить», разрешая протоспециалистам общий доступ к знаниям. Ищем ли мы тепло, безопасность, питание или общение, в конечном счете нам удастся освоить способность распознать нужные объекты и действовать соответственно. Поэтому, пускай даже их первоначальные цели принципиально разнятся, все эти протоспециалисты приходят к потребности решать «подзадачи» наподобие поиска способов преодоления препятствий и способов экономии ограниченных ресурсов. Всякий раз, когда мы пытаемся решить задачи возрастающей сложности, любые методики, уже нам известные, становятся все менее пригодными, а потому растет потребность в приобретении новых знаний и навыков. В итоге же будет возможно «поделить» большинство механизмов, которые нам требуются для реализации какой-либо амбициозной цели, с обилием наших прочих целей.

Когда собака бежит, она шевелит лапами.

Когда движется морской еж, лапы шевелят его.

Якоб фон Икскюль

16.4. Перекрестные исключения

Обычное «однотельное» животное способно двигаться лишь в одном направлении в конкретный момент времени, и это условие, как правило, вынуждает его стремиться на каждом этапе только к одной цели. Например, когда такое животное нуждается в воде, специалист по «жажде» берет организм под контроль; однако, если животное донимает холод, приоритет получает поиск теплого укрытия. А если возникает несколько насущных потребностей одновременно, должен существовать способ выбора какой-то одной из них. Наша схема предполагает применение некоего центрального «обменного пункта», если угодно, «рынка», где ведется соперничество между насущными задачами различных целей и наиболее высокая ставка одерживает победу. Однако эта стратегия тяготеет к фатальной нерешительности. Проиллюстрируем проблему, вообразив, что наше животное испытывает голод и жажду.