Соперники

– Хотел, но я представлял себе скорее черного лабрадора по кличке Фред, – Брайс пожал плечами. – Спринклс постоянно лает, но я к ней привык. Она спит на моей подушке и принимается лизать мне ухо в пять утра. Честно говоря, это единственная ласка, которая мне достается.

Я веселилась, но улыбка сползла с моего лица, когда я увидела человека, направляющегося ко мне. Вестон не улыбался. Широкими шагами он быстро преодолевал разделявшее нас расстояние.

– На ресепшене сказали, что ты здесь. Я не знал, что у тебя свидание, – последнее слово Вестон не произнес, а будто сплюнул.

– Я не на… То есть я не собиралась… Мы не… – Я помотала головой. Указав на обернувшуюся Скарлетт, я нашлась: – Мы со Скарлетт пришли на «счастливый час».

Вестон мельком взглянул на Скарлетт, коротко кивнул и вновь впился в меня разъяренным взглядом.

– Ты разбиралась с лопнувшей трубой в прачечной?

– Да, а что? Пришел слесарь, и я вернулась сюда, к Скарлетт. Все в порядке?

Вестон покосился на Брайса и снова взглянул на меня.

– Слесарь требует, чтобы ты подписала смету ремонта, раз его вызвала ты. Я сказал, что сам могу подписать, но в его глазах ты единственная, кто в состоянии принять такое решение.

Я встала.

– Сейчас иду.

Вестон еще раз оглядел нашу компанию и сжал челюсти.

– Скарлетт, – он кивнул на прощание, развернулся и решительно вымелся из бара.

– Х-м-м… – протянула я. – Я вернусь, как только смогу.

Брайс тоже встал.

– Это ваш управляющий? Как-то грубовато он с вами разговаривал. Хотите, я провожу вас к этому слесарю?

Я выставила вперед руки:

– Нет, я сама. Надеюсь, это ненадолго.

В подвале, где находилась прачечная, Вестона нигде не было видно. Когда он вошел в бар и увидел меня у стойки, занятой разговором с другим мужчиной, я сперва почувствовала себя виноватой. Но пока ехала на лифте, настроение у меня изменилось.

Вот засранец!

Да как он смеет прилюдно закатывать мне сцену?!

Он со мной даже не разговаривает последние дни!

Вопиюще непрофессиональное поведение с его стороны!

Словом, когда дверцы лифта разъехались, выпустив меня в подвал, незаслуженное чувство вины уже переплавилось в ярость. Оглушительно стуча каблуками по бетонному полу, я подошла к прачечной и распахнула дверь.

Найдя там Вестона, я бросила на него убийственный взгляд и с фальшивой улыбкой подошла к слесарю – обычно я так улыбаюсь в присутствии папаши.

– Здравствуйте. Мистер Локвуд сказал, вам нужно мое одобрение сметы ремонта?

Слесарь стоял на коленях на полу, складывая инструменты. С щелчком закрыв крышку металлического ящика, он встал и протянул мне клочок бумаги.

– Я пока поставил заглушки и временно перекрыл воду к двум крайним стиралкам, но у вас вверху трубы вконец проржавели. – Он указал на потолок, где несколько квадратов были сняты и изъеденные ржавчиной трубы красовались во всей красе. – Похоже, их не меняли со дня постройки – двадцать лет назад надо было новые ставить. Вам еще повезло, что крупных прорывов не было. Я вам написал, сколько будет стоить переподключить все машинки к водопроводу, а сколько только за то, чтобы те две крайние снова заработали.

Отлично. Теперь еще и гнилые трубы.

Пробежав листок глазами, я взглянула на итоговую сумму. У моей семьи существует база данных примерных цен на большинство ремонтных работ. Управляющие вправе одобрить цену до 5 % больше средней, в зависимости от серьезности починки. Трубы здесь прорывало и раньше, поэтому я сверилась со средней стоимостью замены прохудившейся трубы в прачечной. В смете, которую я держала в руках, мастер лишнего не запросил, но я не представляла, во сколько может обойтись полная замена труб.

Я посмотрела на Вестона:

– У тебя есть какие-нибудь мысли на этот счет?

Не глядя на меня, он ответил:

– Я встал на стиралку и осмотрел трубы под потолком. Латать смысла нет, там все гнилое. Цена справедливая.

Я кивнула и обратилась к слесарю:

– Когда вы сможете начать?

– Во вторник. Вы обойдетесь без двух стиралок или мне надо завтра прийти и подключить, когда откроется магазин сантехники?

Я покачала головой. В «Герцогине» по меньшей мере двадцать стиралок и столько же сушек.

– Не надо, до вторника потерпим.

Слесарь кивнул.

– Как скажете, тогда до будущей недели.

Вестон открыл дверь прачечной и жестом предложил ему проходить первому, хотя сам за ним не пошел, а только указал вперед:

– Лифт по коридору справа. Хорошего вечера.

Едва дождавшись, когда слесарь немного отойдет, Вестон захлопнул дверь.

Мы остались в прачечной вдвоем, и в помещении вдруг стало нестерпимо тесно. Довольно долго Вестон стоял лицом к двери, ко мне спиной. Никто из нас не говорил ни слова. В прачечной было так тихо, что я слышала тиканье настенных часов. Казалось, таймер бомбы, которая вот-вот взорвется, ведет обратный отсчет.

Тик-так. Тик-так. Тик-так.

Тишина.

Тик-так. Тик-так. Тик-так.

Я поняла, что не дышала, только когда Вестон взялся за ручку двери. Тут у меня вырвался вздох облегчения.

Но слишком рано.

Вместо того чтобы нажать на ручку, Вестон повернул барашек замка.