Соперницы

— Думаешь, привели в родное гнездо беглого уголовника? — рассмеялся Женя. — Не, я просто как-то пару лет назад рабочим в геологической партии был. Я тогда школу только закончил, предки доставали страшно — сиди учись, никуда не поступишь. Ну, я и завербовался.

— И что? Понравилось? — хмыкнула Тата.

— Еще бы! Впечатлений столько. Два альбома изрисовал. А потом вернулся — и сразу в Суриковское поступил.

— Вот видишь? — обернулась к подруге Светка. — Будешь меня сильно с поступлением доставать, я тоже сбегу!

— Угум, давай, — кивнула Тата. — Рабочим на Север. Тебе там самое место, заждались уже, поди.

Представить себе своенравную, избалованную, грациозную Светку где-то на Севере в рабочем бушлате было настолько немыслимо, что вся компания разразилась дружным хохотом.

Потом еще пили вино, ели печеную картошку, обжигаясь, пачкая пальцы в золе, болтали чепуху и смеялись. Светка совсем разошлась — вскочив на громадный пень, оставшийся в саду после того, как несколько лет назад молния расколола вековой дуб, пела арию Кармен, притоптывая ногами и щелкая в воздухе пальцами, как кастаньетами. Женя не мог глаз отвести от тонкой гибкой фигурки в коротком оранжевом платье. Тата ревниво пожирала подругу глазами: до чего хороша, чертовка, — быстрая, легкая, сама словно язык пламени. И как это ей удается, уж до чего Тата старается — и диетами себя изводит, и платья ее донашивает, а все равно дотянуть до Светы не может. И, пряча восхищенный взгляд, она неодобрительно качала головой:

— Ты шею себе свернешь. Женя, не вздумай ей наливать больше!

Не заметили, как из-за леса наползла на бледно-голубое июньское небо разбухшая черная, с сиреневым отливом туча. Первые тяжелые капли ударили по жестяной крыше дома, и Тата, охнув, принялась собирать разложенные на садовом столе продукты — нарезанные огурцы, помидоры, миску с пожаренным шашлыком. А Светка, расшалившись, сорвала с ветки дерева темно-синий Женин свитер и, крикнув на бегу: «Не поймаешь!», понеслась в дом, на ходу натягивая свитер через голову. Женя бросился за ней, и Тата осталась одна под начинающимся дождем…

* * *

— Пить хочу. Принеси, а? — попросила Света, не разжимая век.

Натянув джинсы, Женька пошел к двери. Наклонил голову, проходя под низкой притолокой, спустился по лестнице. Каждая ступенька отчаянно визжала под его поступью. Солнце уже зашло, в доме стало темно, и Женька двигался почти на ощупь. Наткнулся на что-то, чертыхнулся, зазвенело цинковое ведро.

— Вода на столе, в графине, — сказал откуда-то из темноты спокойный голос.

Женя вздрогнул, зажег спичку. По комнате заметались дрожащие тени, он увидел Тату, сидевшую у окна, на тахте, сгорбившись, притянув колени к подбородку. Лицо ее казалось чуть припухшим, ничего не выражающим, словно она только что проснулась, однако в глазах, цепких, безжалостных, сна не было. Ему сделалось не по себе под этим буравящим взглядом. Спичка обожгла пальцы, Женя выронил ее, и снова воцарилась темнота.

— Откуда ты знаешь, что я за водой? — спросил он.

Тата тихо рассмеялась, невидимая.

— Господи, да я все про нее знаю. Всю ее жизнь. И никогда не позволю, чтобы с ней что-нибудь случилось без моего ведома. Учти это.

— Ты при ней за няньку, что ли? — едко пошутил Женя.

— Может быть, — коротко отозвалась Тата. — А может, это она при мне. Это смотря с какой стороны посмотреть.

Женя передернул плечами. Жутковато было почему-то стоять тут, в темноте, и разгадывать загадки этого немногословного, на кого-то обиженного сфинкса. Он нащупал на столе графин, плеснул воды в стакан.

— Она что же, и попрощаться перед сном не спустится? — обиженно прогудела Тата.

— Она спит уже, — буркнул Женя. — Спокойной ночи. — И заспешил вверх по лестнице.

* * *

Светка все так же ничком лежала на соломе, укрытая его свитером. Он опустился на колени, оттянул колючую вязаную ткань и прижался губами к ее шее под темными, пахнущими цветами и дождем волосами.

— Я люблю тебя, — прошептал он еле слышно, куда-то ей в спину между лопаток, думая, что она спит.

Светка быстро повернула голову, и на Женю уставились упрямые смеющиеся глаза.

— Ой-ой-ой, когда же это ты успел?

— А на это много времени не надо. Я только тебя увидел и сразу все понял. Не веришь?

Женька откинулся на спину, поглядел на нее в упор. Светлана подалась к нему и быстро шепнула, зарываясь лицом в его волосы:

— Верю. Знаешь, почему верю? Потому что я тоже. — Она вдруг отстранилась и пристально посмотрела на него: — Мы ведь никогда не расстанемся, правда?

Он обхватил крепкими сильными руками ее плечи.

— А зачем нам расставаться?

— Ну, знаешь, как бывает? Люди любят друг друга, а потом случается какая-нибудь чепуха, они начинают ссориться, ругаться, расставаться и даже не помнят, что началось-то все из-за чепухи.

Лицо ее сделалось уморительно серьезным, глаза озабоченно блестели в темноте. И Жене она вдруг показалась совсем еще ребенком, маленькой девочкой, только играющей во взрослую жизнь. Он улыбнулся и крепче прижал ее к себе.

— Мы же с тобой не всякие там дураки, верно? Так что с нами ничего такого просто не может случиться, успокойся.