Сопки Маньчжурии

– Головной на постоянном сопровождении в зоне гарантированного поражения, – слышу я приглушенный голос Серегина-второго[15], – точка наведения – фок-мачта…

– Нет-нет, Сергей Юрьевич, – говорю я, – не так. Попробуйте навестись на носовую башню. Если удастся попасть в ее тонкую крышу, то японцам будет совсем нехорошо. Там сейчас на стеллажах лежат особые удлиненные фугасные снаряды и заряды для первых четырех залпов, а мадам Шимосе – дама нервная и не выносит сильных потрясений… Но для этого требуется попасть почти в середину крыши башни, потому что от близких попаданий погреба защищены барбетом…

– Хорошо, Николай Оттович, – сказал на этот раз уже Артанский князь, – сейчас сделаем как вы скажете.

Я не слышал ни слов, которыми командир дивизиона подавал команды на батареи, ни мнений, которыми тот обменялся с Артанским князем – но только прицельная марка сдвинулась вперед, установившись на носовую башню, потом где-то позади меня раздался приглушенный грохот залпа (в этой энергооболочке все звуки приглушены).

– Вероятность поражения выбранной точки – шестьдесят процентов, – сказал Серегин-второй; почти сразу орудия грохнули еще раз.

Я успел подумать, что у нас так быстро не стреляют, ведь требуется корректировать наводку по данным предыдущих падений; и в этот момент на «Микасу» (а это был именно «Микаса», раз уж он нес флаг Того) по крутой траектории посыпались снаряды первого залпа. Несомненно, это было накрытие, причем с первого залпа. Разрывы были такие, будто обстрел велся как минимум десятидюймовыми фугасами (триалинит-с).

В крышу башни, правда, не попал ни один снаряд. Один ударил под первую трубу, откуда после ярчайшей вспышки сразу повалил густой черный дым, другой бесполезно разорвался в воздухе, пробив левое крыло мостика, третий ударил в палубу сразу за форштевнем, разворотив форпик; еще несколько легли довольно близкими накрытиями, подняв высокие пенные столбы воды. В общем и целом разброс падений снарядов оказался гораздо меньшим, чем расстояние между орудиями на местности, и, попав под накрытие в первом же залпе, адмирал Того должен был понять грозное предупреждение и отказаться от своей затеи…

Но времени на это у него уже не оставалось. Если рулевой и успел по команде переложить штурвал, то для внешнего наблюдателя это осталось незаметным. Почти сразу за разрывами снарядов грохнул третий залп – и спустя пару мгновений носовая башня на «Микасе» взлетела в небо на столбе радужного огня; потом корпус в этом месте вдруг переломился и, отчаянно вращая в воздухе обнажившимися винтами и заваливаясь на левый борт, японский броненосец стал стремительно уходить под воду. И именно в этот момент в воду с небольшим недолетом начали падать снаряды уже ненужного третьего залпа, прозвучавшего почти как салют над братской могилой. Примерно так же – стремительно и неотвратимо – когда-то погиб в виду базы наш броненосец «Петропавловск» вместе с любимым всем флотом адмиралом Макаровым.

Вот, выбросив облака белого пара и рыжей окалины, грохнули залитые ледяной водой раскаленные топки, после чего японский броненосец окончательно лег на левый борт и в таком виде скрылся в волнах…

И тут же сопровождающие броненосный отряд японские миноносцы принялись кружить вокруг места катастрофы, пытаясь выхватить из ледяной воды мотающиеся в волнах головы отдельных счастливчиков, сумевших пережить гибель своего корабля. Они будто знали, что артанская артиллерия не будет в них стрелять, пока они занимаются спасательными работами, и старались вытащить как можно больше людей. А быть может, они надеялись спасти своего адмирала, который не должен был пойти на дно вместе со своим флагманом? Этого я не знаю.

Тем временем второй броненосец, резко переложив штурвал на левый борт, заложил крутую циркуляцию, на максимальной скорости стал удаляться в сторону открытого моря. Артанская артиллерия, конечно, попыталась обстрелять его вдогон, но Серегину-второму не удалось добиться ничего большего, чем несколько ничего не значащих попаданий в палубу и сильного пожара между трубами. Уходящий в море японский броненосец со стороны выглядел, конечно, страшно – но, поверьте моему опыту, отойдя подальше в море, японская команда сумеет потушить пожар, а повреждения палубы можно исправить в течение месяца. Но, в любом случае, это уже ничего не значит: вряд ли японцы еще раз сунутся туда, где вот так, огнем с закрытых позиций (что прежде считалось невозможным), всего в несколько залпов был потоплен один из сильнейших броненосцев в мире.

Когда Артанский князь снял с меня эту «энергооболочку», я вдруг почувствовал себя так, будто только что топором переколок воз дров: спина мокрая от пота и жуткая усталость.

– Сергей Сергеевич, скажите, что это было? – спросил я Артанского князя, отирая пот со лба.