Соправитель

Эксперимент, который уже как два года проводится в моем поместье в Люберцах, показал, что капиталистические отношения в сельском хозяйстве в усеченном варианте возможны, но крайне сложны. Я перевел большую часть своих крепостных на чинш серебром. Сам скупаю сельскохозяйственную продукцию, занимаюсь ее реализацией, даю ссуды для покупки успешными крестьянами плугов, лошадей, семян, на строительство. В этом году наиболее трудолюбивым и смекалистым хозяевам будет предложено выкупить себя и свои семьи из крепости. Вместе с тем, все больше привлекается наемных рабочих, чаще сезонных, на помещичьи угодья. Работает школа и задействованы три приходские школы. Отбираются смышленые парни для обучения у мастеровых ремеслу.

Серебро крестьянам оказалось сложно доставать. Да, они продают мне свои излишки, но эти крохи не покрывают всего объема чинша. Ссуды брали по первой с охотой, но у многих напрочь отсутствует понимание, что отдавать нужно в срок. Собственные мои поля, которые не розданы крестьянам, возделывались плохо и периодически. Конечно, с введением станции эта ситуация должна решиться.

Однако менталитет крестьянина таков, что любые изменения вводят людей в ступор. Нужно образование, которое включало бы в себя не только грамотность по принципу «читать по слогам, кое-как выводить корявым почерком свое имя», а являлось системным и фундаментальным. Те же ссуды крестьяне не могут просчитать. Узкость мышления и мировоззрения не позволяет вычленять из крестьянской среды людей, которые могли бы найти себе занятие иное, нежели пахать и сеять. Должны быть уникумы, но что-то в Люберцах с этим туго.

Пока еще примитивно, но я искал выход из традиционной заскорузлости социальных отношений. Для развития промышленности, создания спроса на продукцию, увеличения покупательской способности нужны люди с деньгами. Данные проекты пока не приносят выгоды и требуют больших вложений, посему никак не будут интересны помещикам. Я же зарабатываю и на старой системе отношений, есть и иные источники капитала, так что будем и далее создавать «общество всеобщего благосостояния», пока в рамках моих поместий. Пусть для этого придется в изрядной доле делиться прибылью, я хотел бы видеть своих крестьян если не зажиточными, то не нищими, точно. А коль появятся у них излишки серебра, то иезуитских способов его отобрать придумано масса.

Успех самого цесаревича, а скоро и императора — отличная мотивация для иных. Плюс осторожная журналистика, административный ресурс и подачка дворянству в виде дарования ей права необязательной службы.

Вот эту «вольность» я бы хотел продать подороже. К примеру, вытребовав перевода крестьян на чинш, чтобы углубить товарно-денежные операции. Или вот еще: не хочешь обязательно служить, так переводи своих крестьян на выплаты серебром. Что? Волнуешься, что земли будут пустовать? Так есть механизированная станция! Плати, тебе все вспашут и урожай соберут!

Опираться в таком подходе можно на то, что с приобретением дворянской вольности, нарушается исконный общественный договор, по которому оправдания крепостничеству уже не будет. Дворяне должны защищать, служить, а крестьяне кормить служивых. Если дворяне не служат, так почему кормить?

Надеюсь, что с появлением механизированных станций перевод на чинш с полным отказом от барщины станет более перспективным. Зачем направлять на свои поля большое количество немотивированных работников, использующих примитивные орудия труда? Теперь и серебро с крестьян собрать можно и вполне себе обработать все поля. Плуги на Урале и уже небольшими партиями в Туле делают, косилки есть, жатки так же. Зернохранилища строятся.

Я также хочу заинтересовать своих ближайших соседей, тех же Салтыковых, чтобы они за плату, конечно, пользовались услугами КМС — конно-механизированной станции. Это же может быть в какой-то мере выгодно и иным помещикам. Дай-ка купить плуг, доброго коня, ту же косилку, сеялку!.. А тут заплатил, а тебе быстро и качественно все необходимое сделали.

Первой встречей в Москве, после всех официозов, стала с Якобом Штелином, который официально все еще являлся моим библиотекарем. Вместе с тем, этот человек уже неплохо освоил профессию издателя и находился в Москве именно потому, что я дал поручение русскому немцу начать издавать газету «Московские ведомости» [в РИ издавалась с 1756 года].

— Яков Яковлевич, — обращался я к Штелину на русский манер, — ответьте мне, почему так просел в продажах журнал «Россия»? Вот данные о числе проданных журналов, причем цена уже ниже, чем за первые выпуски.

Моего бывшего учителя смутило слово «просели», но по смыслу он явно понял, о чем идет речь.

— Ваше Высочество, простите за дерзость, но журналом все же занималась больше Екатерина Алексеевна, мне было сложно найти человека или самому вести журнал на столь же высоком уровне. Да, я делал гравюры к каждому изданию, но и только, — Штелин отвел глаза.