Соправитель

Путешествие предстояло не из легких, но это обстоятельство только будоражило сознание Григория Андреевича, который все больше не представлял свою жизнь, да хоть всего год, без моря. А еще его распирала гордость, что еще не так давно кажущееся невозможным сегодня русским флотом свершается. Андреевский флаг уже не только развевается на ветрах Балтийского моря, но всего за три-четыре года есть земли, где, кроме русского стяга, не знают никакие иные.

— Ваш высокобородь! — обратился к капитану первого ранга вестовой матрос.

— Ну, братец, что у тебя? — спросил Спиридов, отметив некоторое замешательство служивого.

— Сказать-то как? — все еще не мог собраться с мыслями матрос. — Королева там просить Вас.

— Королева? — улыбнулся Григорий Андреевич.

Ну, да, королева! А матросы не могут назвать женщину королевой или императрицей, если она не всегда носит достаточно одежды, чтобы иметь возможность скрыть пикантные особенности женского тела.

Лилиуокалани Первая была молода и красива. Ее муж погиб в междоусобных войнах, когда не прошло и двух месяцев со дня свадьбы. Потом та, кого Спиридов называл «Лилу», была беременна и не могла выйти замуж сразу же после смерти мужа. А после русский офицер и королева острова Гавайя встретились…

Григорий Андреевич вкладывал много нежности, когда произносил «Лилу», ибо выговорить имя ставшей после смерти мужа королевой Лилиуокалани было крайне сложно, да и полное имя не было нежным, скорее, если немного знать язык аборигенов, величественным.

Перед отбытием в Охотск Григорий Андреевич женился на Анне Матвеевне Нестеровой, и брак этот был по любви. Григорий больше всего жалел о том, что нет возможности видеться с Аннушкой. Капитан уже собирался послать письмо любимой, чтобы та приезжала к нему. Да, дорога в Охотск сложная, но тут не голодно, уже немало людей прибыло, есть и образованные люди, даже приемы и балы случаются. Но вместо любимой прибыл ответ, который скорее обрадовал Григория, чем огорчил. У капитана родился сын, которого назвали в честь его отца Андреем. Куда же теперь поедет голубушка? Сыном заниматься нужно, восстанавливаться! А то и гляди, через года два и сам Спиридов приедет в Петербург.

Когда началось освоение острова Гавайя и уже за валом и рвом располагался Елизаветинский острог, произошел контакт с местными элитами. Общество на островах было вполне развито, были правители, религия, система принуждения. Как был уверен Спиридов, что дай этим людям железо, добрых коней да плуг, они скоро станут очень богатыми. Хотя и так хватало и еды, и иных материальных благ.

Агрессии ни русские, ни туземцы не выказывали. Людей местные не ели! Или это еще Джеймс Кук тут не бывал, потому и не было каннибалов? Так что быстро наладилась торговля, и с провизией стало очень даже хорошо.

В скорости стала известна и одна из причин, почему местные так доброжелательны к пришлым. Делегация неких знатных туземцев попросила выступить на их стороне в войне с правителем соседнего острова, который потребовал себе в жены королеву Лилиуокалани и признание его главным королем.

Спиридову не понравилась идея влезать в местные споры, но и быть в осаде, которую туземцы могли бы устроить, тоже не хотелось. В любом полевом сражении да в партизанской войне он бы выиграл. Контингент войск, которым располагал командующий, по местным раскладам был в пользу русских. Полтысячи солдат и еще приданные казачьи подразделения, даже десяток коней с лихими кавалеристами, пушки опять же. Но торговля шла бойко, уже были наняты рабочие из местных, были все перспективы основательно стать на острове и организовать здесь сильную базу.

Все решилось при личной встрече Григория Андреевича с королевой Лилиуокалани. Это была красивая молодая женщина, не старше двадцати лет, с очень притягательными глазами. Нельзя сказать, что Спиридов вдруг влюбился, нет, эмоции возобладали над разумом командующего не сразу, уже после скоротечной войны за главенство на архипелаге.

Достаточно было высадиться на соседний остров, наделить союзных туземцев хоть в малом количестве холодным оружием и поддержать огнем. Через два дня после высадки, жители острова Мауи сами решили проблему со своим королем. А еще через неделю представители острова Оаху также дали клятвы верности королеве Лилиуокалани.

Лилу была столь благодарна своему спасителю, что эта благодарность окончательно свела с ума Спиридова. Лилу не отставала в силе своих эмоций и страстей и так же была откровенна. Их роман был подобен урагану страстей, извержению вулкана. Григорий даже не замечал строительства на острове и не вникал в него, забросил военные экзерциции.

А между тем, строилась лесопилка, уже нашли глину и начали гончарное производство, разбили поля и засеяли их, строили порт. Все это проходило где-то рядом со Спиридовым. Иногда Григорий все же принимал участие в процессах обустройства русской миссии, но в то же время мыслями оставался с Лилиуокалани.

— Ты уезжаешь? — спросила Лилу на вполне уже понятном русском языке.

— Да, я должен! — скупо ответил Спиридов.