Сопряжение 8. Объединитель

— Думаешь, это конец, мразь? Думаешь, я сломлена? — почти беззвучно шипит она, сотрясаясь в приступе безумного гнева. — Нет! Никогда! Ты заплатишь за всё.

Последние остатки человечности покидают сознание Ехидны, растворяясь в ослепляющей ненависти. Теперь там лишь жажда. Жажда власти. Жажда мести. Жажда крови.

Метаморф хрипло смеётся, запрокинув голову. Смех постепенно переходит в утробный рык. Существо, преисполненное безумия и ярости, рвётся наружу из тесной душевой, вываливаясь в залитый алым коридор.

Ехидна покидает разорённый дом, шатаясь и спотыкаясь, словно невменяемая. По подбородку стекает слюна. На губах застыла гримаса помешательства. Мир перед глазами плывёт и дробится.

С хлопком крыльев за спиной она бросает себя в ночное небо.

Впереди её ждёт долгий путь.

Ничего ещё не кончено.

* * *

Я стою посреди усеянной обломками и ошмётками улицы, размеренно дыша. Прошедший бой скорее наполнил меня энергией, чем высосал из тела все соки.

Опускаю взгляд, скользя по останкам поверженного врага. Кровь, обрывки плоти и хитина, осколки костей — всё смешалось в одну кошмарную массу. И всё же что-то не даёт мне покоя. Какое-то смутное, неуловимое ощущение неправильности происходящего.

Наклоняюсь, внимательнее вглядываясь в месиво под ногами. Странно, но среди всего этого бардака я не вижу её жетона. Того самого, с заключённой внутри арканой, который носит каждый из нас. При такой степени повреждений он просто обязан быть здесь. Если только…

В голове вспыхивает недавнее воспоминание — яркий сгусток энергии, вырвавшийся из останков Ехидны и унёсшийся прочь. Неужели это была её аркана? Неужели эта сука снова выкрутилась⁈ Но как? Почему Последняя дуэль завершилась раньше времени?..

Или всё это время она работала по совершенно иным принципам?.. Купол держится до первой смерти, а не окончательной гибели… Ехидна сдохла, но что-то… способность или гаджет, её воскресило.

Сердце пропускает удар. В душе закипает глухая ярость вперемешку с нехорошим предчувствием. Медленно обвожу глазами руины, силясь высмотреть хоть какой-то след, зацепку. И замечаю — блеск металла среди кровавых ошмётков.

Опускаюсь на корточки, поддев находку стволом автомата. Это Экстрамерное кольцо Ехидны, вернее, то, что от него осталось. Видимо, Шквалом клинков его срезало с пальца и отшвырнуло в сторону. Что ж, уже хоть что-то. Может, найду в нём какую-то полезную информацию.

— Егерь, какого дьявола тут творится⁈ — раздаётся сзади знакомый хрипловатый бас.

Гарм. И судя по тону — порядком на взводе. Что ж, ничего удивительного, учитывая масштаб угрозы.

Медленно распрямляюсь и оборачиваюсь на скандинава.

— Ехидна, — коротко бросаю, мотнув головой в сторону останков. — Я был прав. Пыталась устроить диверсию.

Видар хмурится, окидывая взглядом поле боя. По лицу пробегает тень узнавания, когда он замечает характерный узор брони и очертания нарубленных конечностей в кровавой каше.

— Да какого хера⁈ Мы-то ей чем помешали?..

— Большая политика. Вы перешли дорогу Консорциуму.

— Твари! По крайней мере, эта сука окочурилась, — с нотками мрачного удовлетворения констатирует Гарм.

— Не уверен, — сплёвываю сквозь зубы. — Боюсь, эта бестия каким-то образом сбежала.

— Твою ж мать… — он сжимает кулаки, его бугрящиеся мышцы перекатываются под кожей. — А это всё?.. — раздражённый жест в сторону ошмётков мяса.

— Шелуха. Бабочка оставила свой кокон.

— Дерьмо. Ладно, — вздыхает собеседник. — Спасибо, что вмешался. Только города полного трупов мне не хватало для счастья. И что именно эта стерва тут забыла?

— Судя по всему, планировала отравить городской водопровод какой-то дрянью.

Видар чертыхается сквозь зубы и рявкает в гарнитуру, вызывая подкрепления. Уже через пару минут площадь оцепляют бойцы Евроальянса, не давай подойти зевакам, а то те сбежались на шум, как детишки на музыку фургона с мороженым.

Из толпы решительно протискивается знакомая фигура Парацельса. В руках у него чемоданчик со сканерами и полевой лабораторией. Апотекарий подходит к нам с мрачной миной на лице.

— Я взял образцы из воды и…

— Ну что там? — не выдерживаю я.

— Всё плохо, — отрывисто бросает он. — Вирусная геморрагическая лихорадка неизвестного происхождения.

— Простыми словами! — рявкает скандинав.

— Болячка по сравнению с которой Эбола, что герпес. Смертность — под 95%. Если бы эта дрянь попала в общий доступ…

Он передёргивает плечами и сглатывает. Всем ясно, что тогда Росток превратился бы в один огромный чумной барак.

— Мои фильтры задержали её, но кто-то всё равно мог пострадать.

— Сможешь синтезировать лекарство? — сухо интересуюсь я.

— Уже работаю над этим, — отзывается Златомир, доставая очередной прибор. — Вам чертовски повезло, что Егерь был здесь, — замечает он, кинув укоряющий взгляд на Гарма.

Тот лишь скрипит зубами. Не любит чувствовать себя кому-то обязанным. А кто любит?..

Следующие полчаса проносятся в напряжённой работе. Парацельс колдует над пробирками, силясь выделить матриксный белок вируса, что бы это не значило. Наконец, удовлетворённо кивает и принимается за синтез сыворотки.