Сопряжение 9. Стратег

А потом становится слишком поздно. Глас Бездны, истекая кровью, подтягивает врага к себе и смыкает щупальца на его шее. Из последних сил его враг вгоняет полыхающий клинок в бок Ультриса, прожигая плоть до самых внутренностей.

Волноходец истошно орёт, его хватка на миг слабеет. Этого мгновения Горнилу хватает, чтобы освободиться и откатиться в сторону. Он пытается встать, но израненное тело отказывается повиноваться. Шатаясь, представитель Консорциума делает один неверный шаг, другой — и вдруг падает на колени, не в силах сдерживать кровавый кашель.

В этот миг Ультрис призывает свою способность. Воздух трещит от напряжения, и в следующую секунду с неба обрушивается чудовищный водяной смерч.

Горнило уже не успевает уклониться. Стихия подхватывает его, закручивает в безумном вихре, сминая плоть словно бумагу. Кажется, даже кости трещат под невообразимым давлением. Консул захлёбывается, тщетно пытаясь высвободиться из водяного плена, но Глас Бездны неумолим.

Со сдавленным стоном он обрушивает на врага всю свою мощь. Ураган крутится всё быстрее, пока не превращается в сплошную стену воды. В какой-то момент в его центре вспыхивает бледное пламя, это Зарвин в последний раз пытается призвать свой огонь, но он тут же гаснет, погребённый под чудовищным напором.

А потом всё стихает. Вихрь опадает, развеиваясь клочьями тумана. На землю рушится нечто, лишь отдалённо напоминающее гуманоида. Будто огромный ком мятой меди и мяса, пробитый осколками костей.

Горнило.

То, что от него осталось.

В связи с убийством представителя клана Консорциум между Волноходцами и этим кланом автоматически объявляется война.

Глас Бездны, хрипя, подползает к растерзанному трупу. Его движения судорожны и слабы, глаза мутнеют от боли и потери крови. Ему хватает сил, чтобы вцепиться когтями в раздавленное лицо.

— Я же говорил, — сипит Ультрис, разрывая мёртвую плоть. — Говорил… что утоплю…

Он заходится в страшном, булькающем смехе, больше похожем на предсмертный хрип. Его тело сотрясается, извергая потоки крови вперемешку с морской водой. Машинально Нова создаёт проход в Магазин и тянется к Регенеративному инъектору, спрятанному в кольце, ведь тот, что находился в особом отсеке доспеха, был давно автоматически использован его Модулем управления.

А потом обмякает.

Только еле слышный присвист дыхания напоминает о том, что он ещё жив.

Парой метров правее открывается ещё один портал, и разрушенные камни площади гремят под чужими ногами.

[1]. Дезактива́ция — это один из видов обеззараживания, представляет собой удаление радиоактивных веществ с заражённой территории, с поверхности зданий, сооружений, техники, одежды, средств индивидуальной защиты, воды, продовольствия.

Глава 11

Тай чувствует, как жало Ехидны впивается ему в позвоночник, прожигая плоть. Боль вспыхивает раскалённой иглой и тут же гаснет, сменяясь леденящим онемением. Ноги отказывают, и мечник рушится на колени, роняя катану. Руки безвольно повисают плетьми.

Отражающий покров пожирает много арканы в активном состоянии. Выгоднее включать его за миг до атаки. Этот подход явно показал свои недостатки.

«Паралитический яд, — холодно констатирует разум. — Быстродействующий. Вероятно, с нейротоксическим эффектом».

Николай пытается пошевелиться, напрячь мышцы, но тело больше ему не подчиняется. Все движения выходят до невозможности медленными, требующими колоссальных усилий. Чтобы протолкнуть кислород в лёгкие, уходит столько же сил, сколько нужно, чтобы затолкать Сизифов валун в гору.

Даже моргнуть по своей воле не получается. Он может лишь беспомощно наблюдать, как Ехидна неторопливо обходит его по кругу, словно любуясь своей работой.

— Ты дрался умело, и ты… проиграл, — шепчет она на ухо мечнику.

Обжигающее дыхание Амелии на коже отдаёт токсичным химозным душком.

Преодолевая невероятное сопротивление яда, Тай тянется к кольцу. Тянется за антидотом так долго, что Солнце, не выдержав энтропии вселенной, обращается чёрной дырой. Молниеносно мелькает конечность противницы, и человеческая кисть отлетает прочь, срезанная на уровне запястья. Ярчайшая боль вспыхивает и уступает место онемению.

В его ушах резонирует хриплый усталый смех Метаморфа. Она пошатывается, и цокот её костяных каблуков на миг заглушает хохот девушки.

— Почему ты упорствуешь? — Ехидну явно забавляет это зрелище, и ироническая улыбка мелькает на лице, скрытом маской. — Почему не сдаёшься?

— Потому что не умею, — еле слышно шепчет Николай, вынуждая язык, губы и лёгкие выдавить из себя несколько слов.

Слабость стремительно растекается по его венам, но паники нет. Мечник давно научился смотреть в лицо смерти без страха. В конце концов, это его работа. Его предназначение.

«Даже обезглавленная, голова должна думать».