Сопряжение 9. Стратег

Шелкопряд застывает неподвижно, и только едва заметное напряжение челюстей выдаёт его эмоции. Я знаю, о чём он думает — о том дне, когда кселари взяли его в плен и пытали, пытаясь выведать наши секреты. Какие мучения выпали на его долю — тайна даже для меня.

— Я знаю, что многие в Десперадос даже не догадываются о том, чем мы обязаны тебе, — продолжаю, глядя собеседнику прямо в глаза. — Уж такова специфика твоей работы — оставаться незаметным и недооценённым.

Он просто кивает, словно говоря «мне не привыкать, так было и будет всегда».

— Но для меня твои заслуги неоспоримы, и я прекрасно понимаю, насколько важен твой вклад. Скажу больше. Я всегда считал тебя не просто разведчиком или подчинённым, а настоящим боевым товарищем.

В глазах Тана загорается странный огонёк, а губы сжимаются в тонкую линию. Я чувствую, что мои слова пробили его обычную невозмутимость. Для этого неразговорчивого одиночки услышать подобное — настоящий шок.

— В последнее время у меня забот полон рот из-за всего этого дерьма, — неопределённый взмах рукой, — так что я совсем упустил из виду одну важную вещь, — тянусь к ящику стола и достаю запасной Экстрактор. — Увы, пока мне не удалось подтолкнуть тебя на следующую ступень, зато есть кое-что другое.

Шелкопряд молча кивает, его взгляд прикипает к предмету в моей руке.

— С тела Алокеша удалось получить любопытную способность — Фотокинез, — продолжаю я. — Долго размышлял, кому она подойдёт лучше всего. И пришёл к выводу, что ты — идеальный кандидат.

Я протягиваю Экстрактор Ткачу Теней. Тот принимает его с каким-то благоговением, словно боясь, что устройство рассыплется от неосторожного касания.

— Фотокинез позволит тебе управлять светом и тьмой, — поясняю я. — Представь, как ты сможешь ослеплять противников вспышками, скрываясь в непроглядном мраке, атаковать издали сгустками фотонов. А уж о взаимодействии с тенями и говорить нечего. Без света не бывает мрака, а он для тебя — это родная стихия.

Тан Ин сглатывает и поднимает на меня взгляд, в котором плещется целый водоворот эмоций, считываемых Эмпатической проницательностью, удивление, благодарность, предвкушение и какая-то обжигающая решимость. Я вижу, как в его голове уже закручиваются шестерёнки, просчитывая варианты применения новой способности.

— Я… Спасибо, Егерь, — произносит азиат, и я едва узнаю его голос — настолько его переполняют сдерживаемые чувства. — Я не подведу.

— Не сомневаюсь, — крепко сжимаю его плечо. — Ты уже доказал, что на тебя можно положиться. Так что это не аванс, а заслуженная награда. Ну и кое-что, чтобы подсластить пилюлю перед новыми испытаниями.

Шелкопряд кивает, на его лице появляется едва заметная, но искренняя улыбка. Так странно видеть ухмыляющимся этого вечно хмурого типа. Впрочем, уверен, Фотокинез в его руках обернётся настоящим кошмаром для наших врагов.

— Ладно, иди осваивай обновку и попробуй выяснить количество Нов, оставшихся у врагов.

— Сделаю, — кивает Шелкопряд и, коротко поклонившись, растворяется в тенях, словно его и не было.

Удивительно увидеть, что Тан Ин не просто идеальный шпион и убийца, но и человек, способный на эмоции. Пусть даже скрытые под толстой коркой самоконтроля.

До глубокой ночи я занимаюсь изучением отчётов, поступающих от Деворы. Лишь появление Драганы способно отвлечь меня от дел на несколько часов.

А в предрассветные часы приходит сигнал тревоги из Уайтклэй.

Глава 27

Мишелль «Принцесса Единорогов» Хаксли резко просыпается от низкого, угрожающего рычания Ракеты. Сердце девочки испуганно колотится, когда она видит, как верный четвероногий друг, обычно совершенно спокойный и даже дурашливый, напряжённо застыл на её кровати, уставившись в дальний тёмный угол комнаты. Шерсть на загривке пса стоит дыбом, а из глотки вырывается утробный рык, не предвещающий ничего хорошего.

— Что такое, Пушистик? — шепчет девочка, пытаясь разглядеть в предрассветных сумерках источник беспокойства Ракеты.

Воздух словно сгущается от напряжения, а температура в комнате падает на несколько градусов, вызывая невольную дрожь.

— Животные всегда были более чувствительны, чем разумные, — вдруг раздаётся негромкий раздражённый шёпот, от которого у Шелли волосы встают дыбом.

Голос кажется одновременно близким и далёким, словно исходит из параллельной реальности, а его звучание больше всего подойдёт Страшиле, что забирает непослушных детей. Именно таким он поначалу и кажется ей, заставляя дрожать всем телом.

Из пустоты начинает проступать силуэт — долговязый, нескладный, с неестественно длинными конечностями. Когда фигура полностью обретает плоть, Принцесса Единорогов с ужасом видит перед собой инородного пришельца, чьи руки свисают чуть ли не до щиколоток. Кожа существа[1] болезненно-серого цвета, а глаза горят тусклым жёлтым огнём. С затылка до груди свисают не то косички, не то провода. В сумраке она не может толком разглядеть того, кто вызывает у неё суеверный ступор. Резкое движение позади уродливой твари привлекает внимание Шелли — хвост, что стегает вокруг, разбрасывая детские вещи.