Комната, в которой я очутился, оказалась необычной. И это удивительно, ведь после смерти я был готов оказаться буквально где угодно. В двимеритовом сейфе для артефактов, стерильной лаборатории, в пыльном чулане рядом с метлами и роботами-уборщиками. Но я оказался… В пещере!?
Нет, не пещера, но темнота и затхлый запах создавали такое впечатление. Если бы не бархатные стены, что не позволяли как следует раскинуть руки. Я из всех сил таращился, силясь пробиться сквозь темноту, но не мог различить даже искорки света. Однако это помогло и интерфейс пришёл на помощь.
И тут всё встало на свои места. Всё правильно! Мой Тотем всë это время находился в подаренной Лимом сумке и поэтому вполне логично, что возрождение произошло внутри неё.
Надо было выбираться, но только я хотел это сделать и прикоснулся к внутренней оббивке, чтобы произнести ключ-команду, как сквозь неё послышались голоса. Приглушённые, точно войлоком, они были едва различимы.
— Да нет в нём ни хрена такого! Даже дополнительных характеристик нет! — прозвучал довольно высокий голос.
Я даже не смог различить принадлежал он парню или девушке.
— Через манораф прогонял?
— Вить, я понимаю что ты игрок, а я крафтер, но давай ты не будешь учить меня делать мою работу.
— Так прогонял или нет? — настоял на своём вопросе второй. — Тень сказал, что это факт убил его.
— Он вообще много чего говорит… — с брезгливостью насмешкой ответил крафтер. — Без рун, и магических вязей. Даже банки с энергии нет! Рентген ее не нашёл.
— А проклятия? Тень сказал, что артефакт ожил, когда он надел его на себя.
— Думаешь поработали мистики? Ха!!! Я проверил это первым! Смотри! — раздалось приглушенное шуршание и через четверть минуты крафтер продолжил. — Видишь? Если бы это была какая-то обережная хрень, она бы уже активировалась. Так что, даже если Солдатов не врёт, а я уверен, что он врёт, то имело место одноразовое мистическое вмешательство. Проклятье, чары, навет…
— Проверь ещё раз.
— Но Часовщик… — заупрямился крафтер.
— Я сказал проверь, — кого только что назвали Часовщиком. — Это шмотка, как и тот голубой «бублик» сняты с Аспида.
— Аспида? Это который вырубил Ярого?
— Нет, другой. Тот, что дважды убил Хана.
В ответ тот кто изучал мои артефакты рассмеялся.
— Новичок из простолюдинов? Хах! Как его зовут? И я отправлю его матушке цветы в благодарность!
— Тише ты! — зашипел Часовщик. — И потом. Если у него такой стак артефактов, то, думаю…
Я услышал достаточно, а потому больше не видел смысла ждать. И приложив руку к ткани и произнёс включить-команду.
— Апельсиновый сад.
Ткань подчинилась и разошлась в стороны. По глазам резанула полоса света, которая расширялась, обтекая меня и выпуская наружу. А после торба контрабандиста закрылась, но уже под каблуками моих ботинок.
Я стоял на столе. На том самом, где несколько секунд назад двое игроков изучали нарисованный мною пояс.
Естественно, да! Стоило согласиться на предложение, как полоска эфира дрогнула, но не сдвинулась. Всё правильно. Артефакт присосался к моему ядру и забирал треть от регенерации эфира, но запас мистической энергии не тратил.
Вновь присосавшись к моему источнику, артефакт ожил и отрастил щупальца. Веко на пряжке поднялось, жёлтый глаз уставился на меня, а затем ремень расстегнулся и, отрастив щупальца, бросился на меня.
Уворачиваться я не стал. Наоборот, раскинул руки в стороны, позволяя широкому ремню застегнутся у меня на поясе. Щупальца вскинулись в воздух, распластались по плечам и, точно сотканная из ночи ткань, начали развеваться плащом у меня за спиной.
Наверное, со стороны это выглядело эффектно, потому как Часовщик и тот второй, разинув рты, отступили на несколько шагов назад.
— Хорошо, — негромко, но с властью в голосе произнёс я. — Сидите так и не дышите.
Край щупальца, превратившегося в трёхпалую ладонь, подхватил со стола торбу контрабандиста и перекинул через моё левое плечо. В следующую секунду левой рукой я извлёк из сумки рисунок, и воплотил его.