Соприкосновение с реальностью

Олег скользнул за ней, ведомый не столько похотью, сколько необъяснимо вкусным запахом. Решил, что перекусит позже, такая редкость — захотел жену, не нужно откладывать на потом, не нужно… Зеркало в прихожей мельком изобразило тёмный смазанный силуэт, который мужчина старательно не стал разглядывать.

Жена уже лежала на кровати, поверх одеяла, голая, руки по швам. В стойке «смирно» не шибко много эротизма, даже если это не стойка, а «лёжка»… Ну да ладно, Олег не стал привередничать, голову кружил аппетитный запах… Он не столько целовал смуглое неподвижное тело, сколько вдыхал аромат нежного шашлычка… Заливал жену голодной слюной, в то время, когда его рука шарила у неё между ног. Если она так послушно прожарилась в солярии, может, и про эпиляцию ей намекнуть?.. Как-то уж слишком пушисто, мягко, тепло, но… пушисто… Зато язык… Олег посасывал её язык и едва не урчал от удовольствия. Как устроен этот чудо-солярий? Запекает внутренние органы не хуже микроволновки?.. Что за бред?.. Как вкусно!.. Какой лакомый кусочек! Мужчина жевал сочный кусок, высасывая ароматный сок, и не сразу до него дошло, что Ира визжит громко, но как-то сдавленно, будто ей что-то мешает, и дёргается под мужем, упёршись руками ему в грудь. Олег отстранился и с недоумением смотрел, как по подбородку у неё течет кровь, а изо рта торчит тёмный изжёванный комок мяса на месте языка. Одновременно мужчине показалось, что он уже по локоть засунул руку в какую-то резиновую трубу, заросшую изнутри шерстью. Ужас и омерзение охватили Олега, и он, резко отвернувшись и оттолкнув от себя жену, выскочил из спальни.

Утирая рот, мужчина кинулся к зеркалу, напрочь забыв про нелепый ужас, который так напугал его в ванной. Но за секунду до того, как размазанная скачущая фигура собралась в отражение Олега, заключённое в овальную раму на выцветших обоях прихожей, ему под ноги выкатился Сергей.

— Папа! Дедушка умер! — громким шёпотом сообщил он, растирая сонные глаза.

— О нет! — воскликнул Олег скорее со злостью, чем с сожалением или испугом. — Иди к маме… Хотя нет! Ляг на диван в гостиной, телевизор включи, если страшно. Я скоро подойду…

Мужчина открыл дверь детской. Пришлось зажать нос, прежде чем заставил себя войти. Мертвое тело на полу ничуть не изменилось. Всё так же белели из-под полуопущенных век высыхающие глаза, так же были скрючены костлявые пальцы, так же смердела протухшая плоть. Только одеяло было сброшено с голой впалой груди, и бесхвостый ресивер сидел рядом, вытянув шею, уткнувшись мордой в тёмную мокрую рану, и вылизывал мёртвое сердце. Пёс чавкнул, обернулся и зарычал на Олега. Один его глаз блеснул красным полумесяцем, другой светился полной луной. Мужчина не стал включать свет.

Ира, что-то прижимая ко рту и немного шепелявя, вызывала труповозку. Олег не смотрел на неё, боялся, что она опять голая… Сел на диван рядом с Серёжкой. Он положил отцу на колени подушку и улёгся сверху. Казалось, он не видел в происходящем ничего странного или пугающего. Просто пристроился спать рядом с отцом, пока мать с полу откушенным языком звонит по телефону, а домашний пёс грызет мёртвое тело деда… Олега снова замутило то ли от голода, то ли от необъяснимого безумия, не прекращавшегося ни на минуту, пока он бодрствовал. Ровное дыхание сына немного успокаивало, возвращало надежду, что все это когда-нибудь закончится, выправится… Олег опустил руку и погладил его по голове. Отросшие шелковые волосики заскользили между пальцами, а в животе у мужчины будто образовалась ледяная глыба и начала подтаивать, растекаясь холодом по телу — на месте уха у Серёжки ничего не было. Олег пошарил, пощупал пальцами… Только крошечная дырочка над скулой и еле заметные неровные бугорки кожи вокруг.

Это не его сын! Олег вдруг понял это со всей ясностью. До него дошло, как до жирафа. Это не его сын, не его дом, не его семья. Не его жизнь. Это просто не может быть. Олег начал думать, что спьяну вломился в чужую квартиру, что просто похож на кого-то… А они тоже похожи… Как близнецы. Как отражения в зеркале. Точно! Зеркало. Тот тип с зеркалом в метро. Похожий на Олега. На его отражение в его чёртовом зеркале… Он украл отражение, присвоил. И зеркало специально разбил. Стал Олегом. А он им…

Нет. Не бывает такого. Это только в кино бывают Третьи улицы Строителей и прочая белиберда. Как же жена? Сын? Ведь их никто не ловил в зеркальные ловушки… А остальные? Олег был уверен, в понедельник на работе все будет по-прежнему. Жаль, что завтра ещё только воскресенье. Ещё один день в этой спятившей квартире, среди чужих людей, притворяющихся семьей…

Олег сидел и беспомощно разглядывал выступающие из темноты призраки предметов, ждал утра. Даже голод, мучивший весь вечер, пропал, а стоило вспомнить об аромате шашлыка изо рта жены, как пустой желудок подпрыгивал к горлу, выталкивая желчь и заставляя сглатывать горькую слюну.