Сопротивленец

— Ну, что ты такой серьезный, Ваня, но спасибо тебе тоже от всей моей полной души, — с улыбкой к нему подошла и поцеловала одна из санинструкторов, веселая полненькая украиночка по имени Оксана.

— Ура! Ура! Ура! — смеясь, прокричали сидящие вокруг бойцы.

Девушки еще посидели немного, обсудив перипетии ночного боя, и собрались уходить. Сидящие вокруг человек пятнадцать разведчиков встали, прощаясь. Но перед уходом, девушки подходили к каждому из них и целовали со словами благодарности, что заметили и помогли им спастись от плена. Я тоже попал под раздачу, Лена задержалась, целуя меня, пожав мне руку, прошептала:

— Спасибо!

— Это ж Мишка затеял, я лишь поддержал.

— Я знаю, за поддержку спасибо, и за атаку!

Она взяла Мишу под руку и они, отойдя, о чем- то разговаривали.

— Красивая девушка, однако! — улыбнулся я про себя.

Где — то через час снова начали наступление немцы. Их было много, под прикрытием танков в одной из атак дошло до рукопашной. Немцы посыпались в траншеи на позиции первого батальона. Мой и Лавриковский взводы пулеметным и автоматным огнем отсекали новую пехоту, не подпуская ее к нашим траншеям. Там даже пришлось закидывать прорвавшиеся к позициям танки бутылками с самовоспламеняющейся смесью «КС» или народным названием «коктейль Молотова», которую производили на химзаводе Сталинграда. В общем, мы выдержали две послеобеденные атаки и немцы выдохлись.

— Сколько вас лезет-то, е-мае, это где ж мы такую толпу хоронить-то будем!

Глава 12 Диверсия в Волоколамске

Вечером начальство довело до личного состава информацию о том, что советские части оставили Волоколамск. Получив аналогичный приказ, полк начал организованное отступление на деревню Ченцы, оставив артиллерийский и пехотный заслон, который должен был часа три имитировать нашу активность, выигрывая время, чтобы полку отойти.

Потом снова было отступление. Полк двигался проселочными дорогами: впереди техника, обоз, пушки. Впереди шли рысью наши кавалеристы-разведчики с Саней Лавриковым во главе на лихом коне, потом двигались пешие части. Обгоняя нашу пехоту, по дороге проехал на лошадях эскадрон кавалеристов из дивизии генерал-майора Доватора, также отступающих к новым рубежам.

— Царице полей пламенный привет, шо-о-о, драпаем, пехота! — беззлобно пошутил улыбчивый кавалерист.

— Да разве ж за вами угонишься пешком-то! — отвечали ему несколько голосов, поддерживаемые смехом бойцов обоих подразделений.

Становилось прилично холодно, в горячке боя или после него это не так было заметно, а вот в относительно спокойной обстановке холодный ветерок пробирал через шинельку.

Подразделения разведки частенько отправляли в боковое охранение в окружающий с обеих сторон дорогу лес. И несколько раз такие наряды отстреливались по деревьям и кустарникам, как им казалось в какие-то движения серых мундиров или голоса. В общем, это вполне могли быть немецкие разведгруппы, сопровождающие нас и так же старающихся взять «языка».

Колонна растянулась, над нами пролетели немецкие штурмовики, идущие на Москву. Объявили привал, и народ быстро рассредоточился по лесным обочинам или полянкам. Поскольку мы топали в самом конце колонны, то и остановились, как раз на отшибе.

Семеныч был ранен осколком взорвавшейся бомбы и теперь находился в лазарете, а точнее говоря, в грузовиках с ранеными, поэтому командовал нашей кухней «студент кулинарного техникума» Иван Трофимов. Правя лошадьми он «припарковался» метров за пятьдесят от нас возле небольшого ручейка, нарубил дров, развел свою кочегарку и варил, как он объявил нам меню, «суп гречневый с тушенкой и картошкой». Ему надоело выслушивать советы не пересолить еду из-за его влюбленности в полненьких санинструкторш, поэтому священнодействовал он подальше от советчиков. Кстати, Оксана теперь частенько заходила к нему на огонек, так что парню повезло.

Я сидел рядом с Ледковым на сломанном бурей стволе дерева достаточно далеко от коллектива.

— Сереж, как погиб Гондоренко, ты его «втихую» убрал или при народе? — спросил я. — Мне надо понимать, что от тебя и от ребят ожидать, понимаешь.

— Я рассказал парням о его сути предательской, и мы вынесли ему приговор. Перед смертью я объяснил ему, кто он такой, а потом ударил ножом, — ответил мне губами Ледков.

— Правильно, все правильно сделал.

— А ты, командир, тоже комиссара того?