Сопротивление бесполезно!

Пир у Коровина шел горой, когда прибыли Серега и Миц. Ягра уже не в комбидрессе, а в умопомрачительном черно-красном, с золотыми блестками платье танцевала вамп-танго. Танцевала одна, с отрешенной, грустной улыбкой на губах. Но стоило появиться Гриценко, как Ягра немедленно преобразилась… Заметив это, Шабар, неразлучная Ягрина подружка, глупо хихикнула в кулачок. А потом, подняв на Серегу колючие черные очи, как выпустит в его сторону когти!

Несколько вурдовампов, которых Гриценко видел впервые, сложили громадную пагоду из бутербродов со свернувшейся кровью, облили сверху подозрительного вида бледно-красным кетчупом или сиропом и подожгли. Вскоре горящие бутерброды начали издавать невыносимо громкие, хлесткие звуки, наподобие тех, которые издают патроны, брошенные в костер. Началась дьявольская пальба, сопровождаемая ликующими воплями вурдовампов. Но даже она не смогла заглушить звонкий старушечий голос. Гриценко диву давался: бабка, что едва не проткнула его клюкой, теперь как ни в чем не бывало распевала частушки:

— Закохалась в лейтенанта,
Думала — любовь.
Ночью стал он вурдовампом,
Выпил, гад, всю кровь!

С непривычки язык ее то и дело цеплялся за молодые клыки, и бабка временами шепелявила. Ей старательно подпевали отец и мать Артема Бойко. При этом двойник Жванецкого самозабвенно стучал алюминиевыми ложками, а копия Мерилин Монро лихо наяривала на губной гармошке. Самого Артема нигде не было видно… Да вот же он!

Коровин, видимо, сытый кровью, отвязывался на полную катушку — изображал матерого мамонта. Клыки у него и в самом деле были ого-го! Да и бакенбарды вполне смахивали на шерсть первобытной зверюги… А «охоту» на него устроили… Кто бы мог подумать! Те четверо Серегиных обидчиков — Артем-«Маруани», Лысый-толстый, Прилизанный и Бейсболка, как в свое время окрестил их Серега. Они тыкали в Коровина-«мамонта» какими-то жалкими прутиками (в руке Прилизанного — коротышки-блондина с вечно набриолиненными волосами — кажется, мелькнула даже клюшка для гольфа), но Коровин, войдя в роль, разбрасывал их, как котят.

И тут Гриценко перевел взгляд на Ягру — и вовремя! Женщина-вурдовамп вдруг выхватила откуда-то между ног прямую, как копье, черную змею и зло метнула в Серегу. Как и в прошлый раз, Гриценко ловко поймал на лету гадюку, но прикуривать не стал от ее огненного языка, а швырнул в Коровина. Тот чудом углядел змею, увернулся, и змея досталась Артему — бахнула ему прямо в лоб! Голова Артема так и покатилась, дымясь, по полу. Вокруг все стихло, поцарапанная иглой, истерично взвизгнула пластинка на «Аккорде-301», вурдовампы недовольно зароптали, а Коровину вмиг опостылело играть роль мамонта.

— Гриц, ты отомстил дважды. Это слишком, — насупившись, Коровин встал посреди комнаты. Рядом, склонившись над Артемовой головой, тихонько подвывали Ягра и Шабар.

— Да ну! — с напускным безразличием попытался отмахнуться Гриценко. — Ему просто не посчастыло!

— Ты говоришь ерунду, Гриц! Мы каста единомышленников, а не свора враждующих между собой кровопийц!

— Я уже слыхал об одной такой касте. О «новых ариях», — усмехнулся Гриценко, обведя взглядом притихших вурдовампов. Никто не решался взглянуть Сереге в глаза.

— Ты перечишь мне, Гриц. Я опять начинаю сомневаться в твоей преданности. Знаешь что… Приведи свою дочь!..

— Дочь!! — в тот же миг взорвались вурдовампы, впившись в Гриценко ненавидящими взглядами.

— …Иначе мы сами разделаемся с ней. А потом подумаем, как поступить с тем, кто вносит раскол в наш древний союз, — грозно закончил Коровин.

Гриценко глянул на часы: до рассвета оставалось еще полтора часа — должен успеть.

16

— Успеем? — Машка озорно и в то же время с обожанием смотрела на Вовку. Ее голая нога была игриво закинута на его голую попу. Лицом к лицу они лежали в постели, наспех сооруженной среди бесполых черных ящиков, компьютера, проводов, лампочек, по соседству с удивительным гуслевидным прибором с необычным названием «Поляриз».

— Успе… А ты знаешь: успех — от слова успеть? — Вовка потянулся губами к девушке и нежно поцеловал грудь. — Куда нам спешить?

— Так ведь кто-то пришел! — рассмеялась Машка и вдруг оказалась сверху на юноше. Они куда-то помчались — лихо, не разбирая дороги, не оглядываясь, не пожертвовав целомудрию и пяди постели…

Приехала из села Ольга, Вовкина мама. Спинов-старший встретил жену в дверях, забрал из рук кучу свертков и пакетов. Ноши было столько, что Спинов даже присвистнул, а затем глянул, нет ли кого позади Ольги. Никого. Отнес пакеты на кухню. Чего в них только не было: меднобокие огурцы и совсем уж медноголовый репчатый лук, ведро розовой картошки, двухлитровая банка с малосольными огурцами, пахнущими укропом и чесноком. Были даже живые раки, варенье из алычи, пять вяленых лещей, лукошко пахучих, аппетитных маслят… От самой Ольги пахло нездешним, загородным летом, привыкшим к воле и работе на свежем воздухе.

— От тебя пахнет сеном, — поцеловав волосы жены, улыбнулся Сашка. — Пахнет, как от…