Сопротивление и покорность

Знай, что последние ночи были тяжелыми, особенно на 30 января. Утром ко мне явились пережившие бомбежку, чтобы найти какое-то утешение. Но думаю, что я плохой утешитель. Выслушивать я еще могу, но сказать что-нибудь почти выше моих сил. Хотя, может быть, уже то, что о каких-то вещах спрашиваю, о других – нет, является своего рода указанием на суть дела. Кроме того, мне кажется более важным, если та или иная беда действительно переживается, без всякого замазывания и ретуши. Вот только в отношении известных фальшивых интерпретаций беды у меня нет снисхождения, поскольку они тоже стремятся утешать, будучи на самом деле ложными утешениями. Так я и оставляю беду без всякой интерпретации и думаю, что это вполне ответственное начало, дальше которого я редко-редко когда продвигаюсь. Временами мне кажется, что настоящее утешение должно обрушиваться с такой же неожиданностью, как и горе. Но признаю, что это может быть только уловка.

Для меня всегда было загадочным (как во мне самом, так и в других), как легко забываются впечатления от ночных налетов. Проходит ведь только пара минут, а почти все из того, о чем думал, как ветром сдуло. Лютеру, для того чтобы вся его жизнь на долгие годы пошла по новому руслу, достаточно было удара молнии. Где же эта «память» сегодня? Не является ли утрата этой «моральной памяти» (отвратное слово!) причиной разрушения всех связей, любви, брака, дружбы, верности? Нет никакого удержа, ничто не прочно. Все эфемерно, мимолетно. А такие ценности, как справедливость, истина, красота, вообще все великие достояния, нуждаются во времени, постоянстве, «памяти», в противном случае они вырождаются. Кто не настроен отвечать за прошлое и формировать будущее, тот «забывчив», и я знаю, как ухватить подобного человека, поставить его перед необходимостью задуматься. Beдь любое слово, пусть оно в этот момент и производит впечатление, все равно забывается. Что тут делать? – вот величайшая проблема христианского пастырского служения.

Мне пришлось по душе твое недавнее выражение: люди настолько скоры и настолько «бесстыдны дома». Я стащу его у тебя, чтобы использовать и оценить…

Наблюдал ли ты тоже, что необразованные люди с трудом принимают решения, исходя из сути дела, что решающими всегда оказываются случайные, второстепенные обстоятельства? Я считаю это характерной особенностью. Разделению делового и приватного мышления нужно еще только учиться. Кстати, многие так и не выучиваются.

2.2.44

Это правда, что ты находишься к северу от Рима?.. Надеюсь, что тебе удастся еще раз повидать город; наверное, испытываешь танталовы муки быть у ворот и не иметь возможности войти. Есть, правда, слабое утешение, что ты ведь уже как-то раз повидал его…

Сколько времени мне придется еще развлекаться в этом доме, столь же непонятно, как и 8 недель тому назад. Я стараюсь максимально использовать каждый день, чтобы как можно дальше продвинуться в работе и чтении; ведь совершенно не ясно, что ждет впереди. К сожалению, доставание книг – единственная область, где не все идет гладко. Поэтому планы несколько путаются. Честно говоря, мне хотелось бы как можно основательнее изучить немецкую литературу XIX века. Для этого мне теперь не хватает прежде всего приличного знания Дильтея. Но его книг наверняка не достать. А еще я воспринимаю как мучительный, уже невосполнимый пробел мое полное неведение в естественно-научной области.