Сопротивление на оккупированной советской территории (1941‒1944 гг.)

Убеждая военнопленных вступать в ряды вермахта, немецкие офицеры и пропагандисты из национальных комитетов обещали им хорошие жизненные условия, питание и денежное довольствие как для германских солдат, а после войны – щедрое вознаграждение и разнообразные привилегии. Говоря о добровольности советских военнопленных, следует иметь в виду, что в подавляющем большинстве случаев речь шла о выборе между жизнью и смертью в лагере от непосильного труда, голода и болезней. Изъявляя желание вступить в германскую армию, многие из них объявляли себя «казаками» и «украинцами», так как последним немцы всегда отдавали предпочтение²³⁸.

Вступая в организовываемые немцами воинские формирования, часть завербованных надеялась, что до прямого участия в боях против своих соотечественников дело не дойдет, зато по прибытии на фронт создастся реальная возможность вырваться из рук немцев и перейти на сторону Красной армии или партизан. Других подкупало новое положение в качестве солдат вермахта и связанное с этим улучшение питания и жизненных условий. Были и такие, кто выбирал службу у немцев из карьерных побуждений или ради материальной выгоды, кто стремился завоевать доверие новых хозяев и навсегда связать с ними свою судьбу.

Коллаборационист, сдавшийся в плен

«Легионеры» отвоевались

Не ограничиваясь одним лишь набором добровольцев, германское командование уже с весны 1942 г. стало широко практиковать прямой набор в охранные и вспомогательные формирования вермахта всех военнопленных, признанных медицинскими комиссиями годными к строевой службе. В распоряжениях немецких командных инстанций говорилось о необходимости тщательной проверки лагерей «на предмет годности военнопленных как вспомогательной силы»²³⁹. При вербовке нередко применялись угрозы расстрела, а также прямой обман, когда военнопленные отбирались под предлогом создания из них рабочих команд и зачислялись в воинские формирования без всякого на то согласия²⁴⁰.

Уже в сборных лагерях происходил отбор по национальным группам, которые размещались в разных бараках, а затем отправлялись в подготовительные лагеря центров формирования национальных легионов, казачьих и других частей, расположенные на оккупированной территории СССР. По сравнению с условиями лагерей советских военнопленных режим был мягче, и хотя будущие легионеры и казаки все еще содержались под жестким контролем, охранникам запрещалось избивать их без всякого повода. В целях восстановления физических сил военнопленных улучшалось их питание. По прибытии в лагеря все они проходили санитарную обработку и получали взамен своей изношенной красноармейской одежды стандартное обмундирование из трофейных запасов²⁴¹.

О действительных причинах таких перемен пленные узнавали иногда по прошествии некоторого времени от выступавших перед ними представителей германского командования и национальных комитетов, которые говорили им, что они более не являются военнопленными, а будут приравнены к немецким солдатам и сами станут солдатами национальных легионов, казачьих и украинских частей, что теперь им придется следовать строгой военной дисциплине, и тот, кто не хочет выполнять приказы своих новых начальников, будет вновь отправлен в лагерь военнопленных²⁴². Желающих возвращаться, как правило, не находилось. Те же, кто имел мужество отказаться, попадали в категорию «политически неблагонадежных» со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Сдавшийся в плен генерал А. Власов в сентябре 1942 г. подписал первую листовку, адресованную «товарищам командирам и советской интеллигенции», призывавшую к борьбе против сталинского режима. Вслед за этим появилась так называемая Смоленская декларация, включавшая в себя обращение «к бойцам и командирам Красной армии, ко всему русскому народу и другим народам Советского Союза». Целями комитета провозглашались: свержение Сталина и его клики, уничтожение большевизма; заключение почетного мира с Германией; создание в содружестве с Германией и другими народами Европы новой России без большевиков и капиталистов²⁴³.

А. Власов и солдаты РОА, 1944 г.

Суд над Власовым и его пособниками

Красноармейцы и все русские люди призывались к переходу на сторону действующей в союзе с Германией Русской освободительной армии (РОА). Обращение было дополнено политической программой из 13 пунктов, не накладывавшей, однако, никаких обязательств на германское правительство. 27 декабря 1942 г. этот манифест был подписан председателем «Русского Комитета» А. Власовым, местом дислокации которого был обозначен город Смоленск. Несмотря на фиктивность этой организации, и ее деклараций, рассчитанных исключительно на привлечение перебежчиков, Власов и присоединившиеся к нему пленные советские генералы и офицеры рассчитывали на то, что РК и РОА станут известными среди солдат восточных частей, военнопленных и населения оккупированных территорий и послужат средством создания массового «освободительного движения».