Сопротивляйся мне

— Что смотришь, шлюха? — гаркает на меня. — Выросла вторая тетка Верка в семье. И кончишь, судя по всему, так же.

Я делаю шаг назад. Костя подходит ко мне и размахивается.

Мне надо бежать, уворачиваться, но от ужаса я впадаю в ступор и не могу пошевелиться. Зажмуриваюсь в ожидании пощечины.

Но ее не следует. Вместо удара я слышу в полуметре от себя:

— Эй!

Распахиваю глаза и вижу Владимира. Тот стоит совсем рядом. Кажется, поймал Костину руку на лету, задержал. Они близко. Смотрят друг другу в глаза. Будто меряются силой. Тарас постанывает в нескольких метрах.

— Пусти, — дергается Костя, но освободиться у него не получается.

— Ты че. Блть. Творишь? — обманчиво спокойный, до жути тихий голос Владимира пробирает до костей. Судя по всему, Дымарский в шоке от всего того, что происходит. Быть в замешательстве — это явно не его, и последствия непредсказуемы.

— Да пусти ты! Сестру воспитываю! Щас еще отца позову, он добавит.

Владимир толкает Костю в грудь. Один раз, второй. Тому приходится отступить на несколько шагов. Дымарский стоит между нами. Кажется, он просто в бешенстве.

— Да что вы за семья такая?! Вы люди вообще?! Ты ее бить собрался?! Ее?! На пару с Гловачем? Вы че… бьете ее?! — он вдруг резко оборачивается ко мне: — Тебя бьют? Это ты за их фамилию собралась воевать со мной?! Из-за отказа бежать собралась?!

Я не знаю, что сказать. Я… лишь отрицательно качаю головой.

— Мало бьем! Судя по поведению, — Костя возвращает внимание к себе и показывает в сторону Тараса.

И я умираю еще раз. Ладони мокрые. Капельки пота ползут между лопаток. Меня колотит от ужаса. Я по-прежнему сжимаю свое несчастное платье, пытаясь за ним спрятаться как за щитом.

— Ты тоже меня послушай внимательно, — говорит Владимир вдруг спокойно. И от его пробирающего до озноба голоса у меня внутри все сжимается. Таким тоном выносят смертельный приговор.

Глаза давно привыкли к темноте, но я все же не вижу лицо Кости четко. Почему-то думаю, ему тоже не по себе.

— Ты больше никогда, — произносит Владимир, — не поднимешь руку на мою жену. Если ты это сделаешь, хоть пальцем ее тронешь, сдачи дам я. Дам так, что череп и позвоночник тебе собирать в Москве будут. В Лего играл в детстве? — спокойно, твердо, внушительно.

У меня мурашки по телу.

— Она моя сестра, — неуверенно спорит Костя.

— Прекращай бить женщин, — Владимир делает шумный вдох-выдох. — И она в первую очередь сейчас Дымарская, моя жена. Потом уже сестра и всё прочее.

— Жена твоя, значит, — шлюха. Поздравляю!

— С этим я разберусь сам, — его голос вдруг кажется мне усталым. Владимир трет лоб. — Ты меня понял?

Костя показывает ладони, словно сдаваясь. Судя по всему, его веселит ситуация. Он всегда таким был, злорадствовал, когда мне влетало.

— Что делаем дальше, — продолжает Владимир. Шагает в сторону и бросает взгляд на отползающего Тараса.

— Владимир, пожалуйста, — прошу я. — Пожалуйста, — вытираю щеки. Сама не знаю, чего хочу. Чтобы всё прекратилось. Чтобы Тараса перестали бить. Чтобы…

Дымарский мешкает секунду.

— Этого, — наконец, кивает в сторону Тараса, — сейчас увозишь отсюда. Мне по херу куда. Но чтобы его здесь не было. Только скандала мне сегодня не хватало на глазах у родителей. Костя, ты должен помочь мне это замять, иначе последствия будут плохими для обеих семей.

— Конечно. Отца позвать? — спрашивает Костя.

— Пока не надо, — отвечает задумчиво. — Я решу сам. Гловачу скажу то, что посчитаю нужным. Ты не лезь. Надо в первую очередь успокоиться.

Наконец, Владимир поворачивается ко мне. И смотрит. Долго, словно впервые меня видит. Я даже рада, что фонарь над головой сломан. Не готова заглянуть в глаза мужа и увидеть в них всё то, что он думает обо мне и о ситуации в целом.

Я едва дышу, пока Костя поднимает Тараса, закидывает его руку себе на шею и утаскивает на парковку. Тарас идет сам, хоть и согнувшись пополам.

— Жить будет, — «успокаивает» меня Владимир равнодушным тоном.

Я прижимаю руки к груди. Я бы хотела уйти немедленно, но я попросту не знаю куда.

Владимир подходит, я отступаю. Он включает фонарик на телефоне, заглядывает в беседку, берет в руки рюкзак, вытряхивает из него вещи прямо на землю. Рассматривает контейнер с таблетками. Затем с психу швыряет рюкзак в сторону.

— Значит, по-хорошему ты не хочешь, — поворачивается он ко мне. — Ладно, Анжелика, будем по-плохому.

Я выпрямляю спину, сжимаю губы и смотрю ему в глаза.

Глава 20

Секунда. Вторая. Третья… Наконец, Владимир произносит:

— Этого пацана я узнал.

Мы стоим вдвоем в темноте. Хорошо, что Костя ушел. Происходящее сейчас — неприятно. Но оно только между мной и мужем.

— Его уводили из вашего дома в день помолвки. Я так понимаю, это не первая ваша попытка бежать. — Он склоняет голову набок. — Что ж так херово всё организовано, Анжелика? Если бы я хотел украсть чужую невесту или жену, я бы ее украл, — он достает из кармана пиджака сигарету, прикуривает. Он же… не ревнует? Владимир делает долгую затяжку и выпускает дым изо рта. — А твоя болезнь? Точно ли из-за аварии? Я теперь и не уверен.

У меня от возмущения щеки полыхают.