Сопротивляйся мне

Я живо представляю его с другой женщиной и начинаю злиться. Пытаюсь успокоить себя — это хорошо, он будет с другой и ко мне не полезет. Но злость при этом такая сильная, что я не могу ей противостоять! Она откуда-то берется сама собой и не поддается контролю. Она яростная, дикая, тисками сжимающая сердечную мышцу. Я никогда ничего подобного не испытывала. Она настолько меня захватывает, что в тот момент, когда раздается стук в дверь, я едва не вскрикиваю от неожиданности!

Начало второго.

На цыпочках я подбегаю к двери и смотрю в глазок. Владимир. Быстро отпираю замочек и отхожу назад. Впиваюсь ногтями в ладони.

Он проходит в коридор, бросает беглый взгляд на меня, снимает пальто. Ну нет, скандал из списка вычеркиваем.

— Разбудил? — спрашивает нейтрально.

Он точно такой же заведенный и напряженный, каким был, когда мы расстались у гостиницы. Его спокойствие мнимо, я догадалась. Брови сведены, губы сжаты. Интуиция шепчет, что он не был с другой. Возможно, решал какие-то дела. Мое сердце, как по команде, ускоряется. Стучит в висках, гоняет кровь по жилам. Я… очень хорошо запомнила его запах, и если подойду ближе, то вновь почувствую.

Мне надо думать о Тарасе и о том, как много он для меня пытался сделать. А еще о том, что, спасая себя, я пообещала Владимиру быть хорошей женой.

— Нет, я не спала. Тебя ждала, — говорю, не сводя с него глаз.

— Я не просил, — он разувается и, не удостоив меня ни улыбкой, ни даже поощрительным кивком, проходит в ванную.

Я следую по пятам.

Он снимает пиджак, бросает его на пол. Включает кран, начинает мыть руки. Поглядывает на меня в отражении.

— Да, ты не просил, но я проявила инициативу, — говорю я бойко.

Я очень-очень рада, что никто нас не видит, не слышит и не может дать оценку моим действиям. И я откуда-то точно знаю, что он никому не расскажет о моих промахах.

Это касается только его и меня.

Я рассматриваю его широкую спину, перекатывающиеся под кожей мышцы. Да, он напряжен и собран. Словно бой продолжается и самое сложное ждет впереди. Я сглатываю.

На его левом плече татуировка. Черный жуткий череп с открытой пастью. Он беззвучно кричит, вопит от боли или, наоборот, угрожает. Я смотрю на тату и улыбаюсь.

— Что? — спрашивает Владимир, когда берет полотенце.

— Не знала, что у тебя есть татуировки.

Он так близко ко мне. Горячий, обнаженный по пояс. Я вижу синяки на его груди и плечах. Впервые думаю о том, что в драке ему тоже досталось. Не только Тарасу. Это хорошо. Хорошо ведь?

— Одна. По юности-дурости, — бросает без улыбки. Полотенце падает к его ногам.

Владимир замирает и смотрит на меня. А я на него. О, черт, ванная не настолько просторна, как мне показалось изначально.

— Видишь, я не сбежала, — улыбаюсь немного неловко.

— Чем еще порадуешь? — склоняет голову набок. Окидывает меня взглядом. Долгим, голодным. Я не знаю, хочет ли он именно меня или просто снять напряжение. Я ничего не понимаю! Всё происходит крайне быстро, непредсказуемо, остро. Нас только двое. Мы женаты. Я обещала, что буду стараться.

Я на ногах с шести утра, меня лихорадит от усталости и всего случившегося. Мне немного страшно от предупреждений Тараса.

Владимир наблюдает за мной, когда расстегивает ремень, потом пуговицу и молнию на брюках. Привычные быстрые, немного резкие движения. Я вижу его черные боксеры и облизываю губы.

Тарас, прости. Умоляю, прости меня и забудь. Я просто хочу жить.

Мне нужно расслабить Владимира. Я хоть и девственница, но живу в двадцать первом веке. И монашку из себя строить не собираюсь. Делаю шаг в его сторону, убираю очки на полку и, осмелев окончательно, кладу ладонь на его член, пока спрятанный под тканью.

Глава 22

Мы смотрим друг другу в глаза. Я не знаю, что он считывает в моих, я в его не вижу ничего. Ноль эмоций, только тьма. Я вожу пальцами по его паху, сжимаю член, чувствуя, как тот наливается и становится тверже. Так быстро… Это придает смелости. Я вспоминаю, как Владимир прижимал меня к стене, как толкнулся в меня, и ощущаю возбуждение.

Дальше всё происходит на одном дыхании.

Я приспускаю его боксеры и обхватываю член. Он член гладкий и очень горячий. Уже большой. Дыхание Владимира становится глубже, пресс напрягается. Муж реагирует, но при этом не совершает никаких действий. Лишь наблюдает за мной, позволяет трогать себя.

Мы оба молчим. Оба просто дышим. Свет в ванной ослепляюще яркий, белоснежная сантехника отражает блики, и мои глаза слезятся. Я бы хотела, чтобы здесь стало темно.

Наверное, мне нужно… Я… сглатываю скопившуюся слюну, приседаю и тянусь к его члену. Меня окутывает запах. Новый. Но при этом тоже принадлежащий мужу. Я касаюсь языком головки. Кожа нежная, очень тонкая, уязвимая. И слышу над головой:

— Что ты делаешь, Анжелика? — спокойное, недоуменное.

Меня бросает в пот, и я поспешно отстраняюсь. Чувствую панику, но быстро беру себя в руки. Его член твердый и большой, Владимир хочет меня. Это какая-то проверка?

— Хочу сделать тебе минет. «Порадовать», — говорю, слегка прищурившись.