Сор из избы

Из трех кандидатов общественность должна была выбрать достойного. В прямом эфире выигрышней смотрелся доцент с кафедры, костюм у него был дороже, с блесткой, привез с симпозиума из Нидерландов, насчет идей по экологии он тоже разжился и был похож на богатого дядюшку, готового одарить земляков-несмышленышей картинками прогресса и слияния с природой, достигнутых мировой наукой. Он сам по себе был венец природы, баловень, гладкощекий, упитанный и сияющий, глядя на него и слушая гладкую, как песнопение, речь, верилось в хорошее и забывалось все прочее. Экология была наукой молодой и нуждалась в рекламе.

Медик был высокий и худой, словно жертва назревающей экологической катастрофы — парникового эффекта или озонной дыры в атмосфере, от него пахло лекарством даже через прямой эфир. Дело, за которое он хотел взяться и посвятить ему оставшиеся годы, заранее казалось обреченным. Общаться с аскетами по телевизору утомительно, невольно думается о собственных излишествах, благодушии, тайных и явных привычках, противных естеству и первоприроде — курении или алкоголе и прочем. Аскеты люди волевые и своего конечно добьются, покончат с тем и другим, добьются чистоты во всем, но какой ценой… Путем кипячения тоже можно очистить природу, только станет ли она от этого лучше. Медик рвался вскрыть нарыв и прижигать язвы, словно мир поразила чума, он сгущал краски и был антитезой краснощекого, веселого доцента. Между ними разгорелся спор…

Галкин был в тени, в углу кадра. Игра света стушевала его черты, сгладила решимость. Казалось, он в сомнениях, не определился, без ясной программы. Хотя доцент и занимался с рвением классической наукой, но с окружающей среды глаз не спускал, она его волновала, он дал понять, что задыхаться от пыли и газа и чихать стал раньше прочих на целую пятилетку. Доказательством тому были печатные статьи и брошюра еще застойного времени, когда вопросы загрязнения не поощрялись, а насаждалось полное одобрение линии сверху донизу.

Телезрители задавали вопросы, слали записки, и к Галкину обращались мало, явно предпочитая дальновидного доцента с брошюрой, тем более что он обещал поднажать на теорию и сдать в типографию очередную книжку по вопросам очистки сточных вод и газов, и даже замахнуться на докторскую диссертацию с монографией. Станет ли от этого газов меньше, Галкин не знал, но его мнением зрители интересовались все меньше, а колоритный профиль и анфас с двойным подбородком остепененного доцента увеличился в размере и вытеснил Галкина с медиком-аскетом за рамку. Тем передача и кончилась. Последнее слово осталось за без пяти минут профессором или член-корром. Доцента поздравляли коллеги и ученики. Галкин был не в обиде. Какие его годы? Еще не вечер, даже не полдень, сумерки рассвета.

А на другой день газеты огорошили, сообщив в официальной хронике, что исполком назначил председателем комитета защиты природы товарища Бугаева, бывшего зампреда райисполкома. Общественность может не беспокоиться за природу, она в надежных руках. Бугаев толковый, опытный администратор, с налаженными связями. Он заведовал клубами, банями, соревнованиями, занимался торговлей и транспортом, по восходящей, как и полагается растущему, знающему… С банями у него получалось лучше, был пар, с торговлей пар вышел, вскрылись прорехи, злоупотребления в скупке-продаже. Транспорт хотя и возил, но пробуксовывая и в угаре, то есть перевозки были в норме, возрос пережог горючего и подскочил процент угарного газа на улицах и магистралях. Бугаев ошибки осознал и обещал исправить в смысле угара на новой должности, которая ему соответствует как никому другому.

В газету посыпались письма насчет скромности Бугаева, его образования, местожительства, интересов и программы. Все было в ажуре: четыре комнаты на троих в престижной зоне у соснового бора, сын комсомолец в финансово-экономическом, по стопам отца, можно сказать, пятки обступает; интересы широкие, готов к любому заданию в любой сфере — как номенклатурный работник. Образование выше не бывает: восьмилетка, диплом актера, играет на баяне, заочно учился на высших курсах профдвижения, местном филиале и там же очно совместительствует два раза в году, как член приемной и выпускной комиссий…

О прежних кандидатах на пост, обласканных общественностью через прямой эфир, вопросы и ответы, назначенный председатель отозвался нехорошо, дескать, самозванцы и выскочки, леваки. С ними еще персонально разберутся.

Доценту после этого прижали очередную брошюру и вообще сменили оппонентов. Он публично дал самоотвод и призвал признать Бугаева, как личность заметную, незаурядную, от которой всего можно ожидать… Аскета-медика услали в институт специализации врачей переучиваться из санитарных в хирурги, которым заниматься природой не с руки, дай бог управиться с плановыми и экстренными операциями. Самоотвод был принят.