Соратник Орлеанской девы. Триумф и трагедия Жиля де Рэ

Поискать труп имело смысл, для того чтобы устранить противоречия в словах обвиняемых, ведь Жиль де Рэ рассказал об этом случае немного иначе. Вот выдержки из его показаний: «Далее, обвиняемый оный сознался, что в последний раз, как он ездил в Ванн, в июле сего года, Андре Бюше привёл к нему, в дом некоего Лемуана, где помянутый обвиняемый остановился, маленького мальчика, с коим он грех противоестественный совершил, как – о том выше сказано. И, убив его, он повелел помянутому Пуату бросить мальчика сего в выгребную яму на постоялом дворе некоего Бетдена, каковой вблизи от дома помянутого Лемуана располагался…»

Сопоставив показания, мы обнаруживаем, что Анрие называет местом захоронения трупа выгребную яму дома, в котором остановился Жиль де Рэ, а его господин – выгребную яму на постоялом дворе, который находился недалеко от этого дома. Где же слуги закопали труп ребёнка, если допустить, что преступление действительно произошло? Мы не знаем… Попыток найти и вытащить тело следствие не предпринимало. А ведь искать его стоило хотя бы из религиозных соображений, чтобы похоронить убитого в освящённой земле. По представлениям тех лет это было крайне важно.

Характерно, что в показаниях Пуату мы находим третий вариант описания этого эпизода: «Далее, помянутый свидетель показал, что в июле сего года помянутый Жиль, обвиняемый, направился в Ванн, дабы там увидеться с сеньором герцогом, и остановился у некоего Лемуана, за пределами городских стен, напротив и вблизи епископского дворца, в месте, кое в народе зовется Ла-Мот; каковому Жилю де Рэ Андре Бюше, о коем выше упомянуто было, передал ребёнка около десяти лет от роду, над каковым помянутый Жиль де Рэ учинил и совершил мерзостные и греховные распутства способом, о коем выше сказано было; каковой ребёнок был приведён к некому Бетдену, дом коего расположен близ рынка в Ванне, недалеко от дома помянутого Лемуана, у названного же Бетдена расположились оруженосцы помянутого Жиля, обвиняемого. Ребёнка повели туда потому, что у Лемуана не было места столь потайного, чтобы убить его там; каковой ребёнок был убит в комнате в доме помянутого Бетдена, голова его была отсечена и отделена от тела, а затем сожжена в означенной комнате; что же до тела, связанного собственным ремнём ребёнка, оно было сброшено в отхожее место в доме помянутого Бетдена, куда он, свидетель, с превеликим трудом спустился, дабы тело оное поглубже в яму ту закопать».

Здесь убийство произошло не в доме Лемуана, а в доме Бетдена (который Жиль де Рэ называет постоялым двором). Труп якобы предварительно обезглавили – о чём другие два участника в своих показаниях не упоминают. Голова был сожжена в печи… Интересно, как это удалось сделать незаметно в чужом доме? Особенно если он был и не домом вовсе, а постоялым двором…

Однако самые большие нестыковки содержатся в рассказах слуг о некрофильских «коллекциях» их господина. Из протокола допроса Пуату: «Далее, он показал, что временами, довольно часто, после обезглавливания, тем или иным способом произведённого, как сие выше изложено было, и после смерти помянутых детей, названный Жиль де Рэ наслаждался, разглядывая их и заставляя его, свидетеля, и остальных, кто был в тайны посвящён, их разглядывать, и показывая всем голову и члены помянутых убиенных детей, он спрашивал, у которого из детей оных были самые красивые члены, самое красивое лицо либо самая красивая голова; порой он испытывал блаженство, целуя кого-то из убиенных детей, коих члены он разглядывал, или одного из тех, коих уже рассмотрели, чьи лица показались ему самыми прекрасными». Примерно то же самое говорит о «хранилищах трупов» и Анрие… Совпадают их показания и в том, где располагались хозяйские «коллекции». Оба называют Шантосе и Машкуль.

А вот дальше начинается непонятное… Начнём с «хранилища» в Шантосе. Если верить показаниям Пуату, «…когда помянутый Жиль де Рэ отвоевал у помянутого сира де Ласюза замок Шантосе и отправился туда, дабы передать владение им сеньору герцогу Бретонскому, коему он тогда уже передал сеньорию над местностью оной, тогда он вначале повелел свидетелю поклясться не раскрывать тайн, кои он ему поведать вздумал, и приказал Жилю де Сийе, Анрие Грияру, Ике де Бремону, Робену Ромуляру и ему, свидетелю, кои все тогда слугами помянутого Жиля, обвиняемого, были, пойти в башню замка Шантосе, где находились останки многих убиенных детей, взять их и, поместив в сундук, отнести в Машкуль со всевозможными предосторожностями, чтобы никто этого не заметил; и в башне помянутой нашли они кости тридцати шести или сорока шести детей[61], каковые кости уже иссушены были, и он сказал, что в любом случае не вспомнил бы, сколько их было, сундук же, куда их сложили, был перевязан верёвками, чтобы он, чего доброго, не открылся и не обнаружилось бы великое сие возмутительное беззаконие.