Соратники Гитлера. Дёниц. Гальдер.

3 и 4 мая 1945 года Дёниц обратился к бывшим рейхскомиссарам и военачальникам оккупированных областей и безапелляционно заявил, вопреки всяким представлениям, что эти территории на проходящих переговорах о капитуляции необходимо использовать как вещественный залог. Логично было предположить, что гросс-адмирал после подписания капитуляции с высшими представителями вермахта подаст вместе со своим правительством в отставку. Однако Дёниц решил этого не делать. Никто не мог знать, как в конце концов поведут себя союзники относительно немецких центральных органов; еще существовало убеждение, что конфликт между Западом и Востоком, собственно говоря, неизбежен, коль скоро два таких разнородных победителя встретились на немецкой земле.

Правительство Дёница за 14 дней и 10 часов своего существования наряду с разного рода спекулятивными соображениями занималось прежде всего разрешением двух проблем. 5 мая гросс-адмирал получил тревожное сообщение от фленсбургского начальника порта: сюда прибыла баржа с Вислы с заключенными из концлагерей, которую тащил буксир по Балтийскому морю. Экипаж и команда охранников из СС покинули баржу. Заключенные находятся в ужасающем состоянии. Впервые перед его глазами предстала обратная сторона политики режима, которому он так верно и преданно служил. Генерал-адмирал фон Фридебург привез вместе с собой из Реймса газеты союзников, где были помещены фотографии, сделанные в освобожденных лагерях, с горами трупов и с обреченными на смерть пленниками. Тогда Дёниц еще не знал, что этих жутких заведений было гораздо больше, чем требовалось для уголовников и профессиональных преступников всякого рода. Но, конечно, стало очевидным, что в этих лагерях творились зверства и преступления, которые должны быть расследованы и наказаны. Для проверки и пересмотра преступлений, совершенных в Третьем рейхе, он хотел подключить имперский верховный суд. Он приказал также учредить контроль вермахта над еще имеющимися лагерями, где все преступные элементы должны быть впредь арестованы. Рассуждения о том, что это должен быть долг немцев — осудить те преступления, которые совершались при прежнем режиме, были естественными и верными. Но Дёниц не сразу понял, что победители сами были полны решимости свершить суд над побежденными немцами. Инициатива Дёница о восстановлении законности запоздала.

Правительство Дёница также тревожил вопрос, как снова наладить в рейхе снабжение продовольствием и разрешить транспортную проблему. Рейхсминистры Бакке и Дорпмюллер разработали по этому вопросу предложение, где учитывались и интересы союзников. Когда оба члена правительства были вызваны к союзникам, они думали, что их пригласили как экспертов. Но они были арестованы, поскольку подозревались в совершении военных преступлений. 13 мая 1945 года был взят под стражу также фельдмаршал Кейтель.

Дальше раздумий о будущей жизни, о преобразовании политической обстановки в Германии дело не пошло, нельзя было требовать слишком много от правительства, во главе которого стоял такой человек, как гросс-адмирал, у которого совершенно отсутствовала политическая перспектива. Были ли серьезные личности среди немецкой эмиграции — никто не знал. Дёниц, размышляя об идеальной форме немецкой государственности, вернулся к своим прежним убеждениям относительно монархии как лучшей формы правления. Но это были лишь мечты и ничего более. Как большинство людей из его окружения, Дёниц полагал, что то хорошее, что было в национал-социалистической идеологии, должно быть использовано в будущем. Для офицеров важно было сохранить любовь к отечеству, а в социальной сфере — те прогрессивные начинания рабочего класса, которые были предприняты в предгитлеровскую эпоху. О положении в мире знали совсем немного, так как какие бы то ни было контакты с немецкими дипломатическими представительствами в нейтральных или невоюющих странах, конечно же, пресекались союзниками.

17 мая 1945 года штабу союзников при верховном командовании вермахта во Фленсбурге была придана советская делегация под руководством генерал-майора Трускова, что в кругах временного правительства было воспринято как дурное предзнаменование. Также во Фленсбурге появился американский дипломат Роберт Мерфи, политический советник генерала Эйзенхауэра. Гросс-адмирал говорил с ним о законности предыдущего правительства рейха, и Мерфи просмотрел радиограммы исчезнувшего Мартина Бормана, бывшие пока что единственными имеющимися в распоряжении письменными документами. Было очевидно, что чаша весов склонялась не в пользу дальнейшего существования немецкого имперского центрального управления.